Сергей Глезеров - Любовные страсти старого Петербурга. Скандальные романы, сердечные драмы, тайные венчания и роковые вдовы

«Наутро, когда Лариса, под одеялом накинув на себя одежду, вышла из спаленки, я увидел, что на перине выдавлен след только одной фигуры, – вспоминал Сергей Синегуб. – Чтобы это не показалось подозрительным для того, что будет убирать эту постель, я, притворив дверь, улегся на перину, чтобы выдавить след и другой фигуры… Так мы провели целых три ночи».

15 ноября новоиспеченные супруги выехали в Петербург. «Проводы со стороны родителей Ларисы были самые сердечные, и матушка, плача, крестила дочь и меня, благословляла и целовала нас, – вспоминал Синегуб. – Когда я прощался с нею, мне было глубоко ее жаль, и я горячо целовал ее руки, с лаской и любовью меня крестившие».

В конце ноября супруги приехали в Петербурге. «Жених» сдал «невесту» на руки Анне Дмитриевне Кувшинской. Казалось бы, все договоренности исполнены, однако… «Моя фиктивная жена совершила весьма основательную брешь в моем сердце, – признавался Синегуб. – Но показать это ей было бы преступлением. Как-нибудь я должен был залатать эту брешь во что бы то ни стало. В этом могла помочь мне моя общественная забота. Надо в нее погрузиться, и никакие глупости не будут иметь места!»

Синегуб, действительно, влюбился в невесту с первого взгляда, но народнические принципы не позволяли ему признаться в любви, даже когда Лариса приехала в Петербург и стала жить с мужем в коммуне: «Это было бы преступлением, посягательством с моей стороны на ее свободу, так как я был ее законный муж».

В конце концов Лариса сама призналась Сергею в любви. Но семейное счастье длилось недолго: уже в ноябре 1873 г. Синегуба арестовали. Больше четырех лет он провел в Доме предварительного заключения и в Петропавловской крепости. Написал там немало стихов – недаром революционные народники называли Синегуба «лучшим тюремным поэтом». Большинство стихотворений, написанных им под стражей, стали известны друзьям-единомышленникам.

Лишь немногие стихи проникли на страницы вольной русской печати. В 1877 г. в Женеве выпустили книгу под названием: «Из-за решетки. Сборник стихотворений русских заключенников по политическим причинам в период 1873–1877 гг., осужденных и ожидающих „суда“». Автор 15 стихотворений за подписью «Вербовчанин», открывавших этот сборник, – Сергей Синегуб.

По «процессу 193-х», проходившему в 1877–1878 г., его приговорили к 9 годам каторги, которую он отбывал на Каре, затем был сослан на поселение в Читу. Лариса по окончании процесса поехала за осужденным мужем в Сибирь.

В Сибири, в семье каторжан, а затем вольных поселенцев Ларисы и Сергея Синегубов выросло десять детей: пять сыновей и пять дочерей.

«Любопытно, что в ней оказались представители чуть ли не всех сословий России. Старший сын Сергей, родившийся еще до лишения Сергея Силыча „всех прав и званий“, числился по метрическим записям как сын дворянина. Анатолий и Евгений оказались записанными как дети ссыльного каторжного, Наталья – дочерью ссыльного поселенца, Лев и Владимир – сыновьями крестьянина, так как после отбывания срока каторги Синегуба зачислили в это сословие, позднее он перешел в разряд мещан, и дочери Лидия, Лариса, Мария и Александра числились детьми мещанина.

Сама Лариса Васильевна, как дочь священника, относилась к духовному званию. Друзья в шутку говорили Синегубам, что в их семье недостает только купца», – говорилось в книге краеведов Н.П. Шулепова и В.Ф. Пономарева «Лариса Чемоданова», изданной в городе Кирове (бывшей Вятке) в 1989 г., книга вышла в серии «Революционеры Вятки».

Кстати, это единственная книга, посвященная Ларисе Чемодановой. Как отмечалось в ней, Лариса Чемоданова, «вырвавшись из семейной кабалы, вступила в борьбу с самодержавием. Вместе с Софьей Перовской, Петром Кропоткиным активно работала в петербургском нелегальном кружке. Жизнь Л.В. Чемодановой – яркий пример преданности делу революции, гражданского мужества…».

Но сейчас речь совсем о другом. Супружеской чете Синегубов вместе пришлось пережить смерть четверых детей: ушли из жизни 17-летний Сергей, 15-летняя Наталья, 4-летняя Сашенька. В 1904 г. на Русско-японской войне погиб сын Анатолий.

Спустя три года, 20 октября (2 ноября) 1907 г., ушел из жизни глава семейства – Сергей Силыч Синегуб. Он скончался от разрыва сердца. На следующий год беда случилась с сыном Львом. Выпускник Петербургского университета, он пошел по стопам отца: увлекся революцией, причем в самой радикальной форме: состоял в боевом «летучем» отряде эсеров-максималистов и казнен 17 февраля 1908 г. по приговору военного суда под Петербургом, в Лисьем Носу. Эта история нашла свое отражение в «Рассказе о семи повешенных» Леонида Андреева.

Что же касается Ларисы, то она активно занималась литературной деятельностью. Вела журнальное обозрение в «Сибирской жизни», работала корректором в «Амурской газете», печатала в ней свои статьи, была одним из организаторов Красного Креста для помощи заключенным. После смерти мужа она оставалась в Томске, пережив мужа на 16 лет.

Когда-то личность Александра Ивановича Герцена была окружена ореолом непогрешимости. Борец за правду, обличитель царского режима, набат революции, основатель Вольной русской типографии в Женеве и Лондоне, отец-основатель русского социализма… Еще бы, ведь Ленин включил его в свою знаменитую формулу в статье «Памяти Герцена», увидевшую свет в 1912 г.: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию».

В постсоветские времена упоминание Герцена в этой формуле сослужило его памяти «медвежью услугу»: о Герцене стали говорить с иронией, порой уничижительной, а отношение к нему сменилось с плюса на минус. Да и выяснилось, что в советское время многое из его биографии сознательно укрывалось за скобками, поскольку возникали вопросы и про деньги Ротшильда, который помогал в Лондоне опальному русскому публицисту.

Некоторые историки вообще считают, что Герцен был вовсе не борцом за свободу, а человеком, страдавшим уязвленным самолюбием из-за того, что он – незаконнорожденный, а потому всю жизнь пытался доказать свою значимость и отомстить за свои обиды. Да и не надо, мол, преувеличивать роль герценовского «Колокола»: там вообще собрание слухов, пасквилей и домыслов. Например, о том, что Екатерина II незаконнорожденная дочь Фридриха Великого, поэтому она столько вреда нанесла России.

А как мириться с тем фактом, что в своей личной жизни Герцен был далек от идеалов добродетели? Но тогда как можно призывать человечество к добру и справедливости, если сам при этом не служишь идеалом?