Сергей Глезеров - Любовные страсти старого Петербурга. Скандальные романы, сердечные драмы, тайные венчания и роковые вдовы

В 1894 г. Эмма Гервег поведала собственную версию драмы своему другу, писателю Франку Ведекинду, который считается одним из первооткрывателей темы сексуальности как силы, правящей обществом. Ведекинд пересказал ее рассказ в своем эротическом дневнике, опубликованном под заглавием «Die Tagebücher. Ein erotisches Leben». Версия Ведекинда подает драму Гервегов и Герценов как историю «необузданной сексуальности».

В советское время имя лейтенанта Петра Петровича Шмидта незыблемо стояло в «пантеоне» борцов за революцию, отдавших за нее свою жизнь. Его называли пламенным революционером, «красным адмиралом». Как известно, в ноябре 1905 г., во время Первой русской революции, он поднял восстание на крейсере Черноморского флота «Очаков». Мятеж был подавлен, Шмидт и еще несколько руководителей восставших казнены…

Как это нередко бывает, когда отношение к революции поменялось с «плюса» на «минус», то и ее герои оказались не у дел. И вот уже про Шмидта можно услышать, что он – психопат, неврастеник и шизофреник, казнокрад да еще вдобавок и любитель проституток.

Что сегодня ставят Шмидту в вину? Мол, сомнительная личность. Нервный, болезненный, неуживчивый, страдающий манией величия… Женился на проститутке, чем возмутил офицеров-сослуживцев и опозорил своих родных. Постоянные нервные припадки стали поводом для его увольнения с флота, позже его вернули на флот, он должен был участвовать в боевых действиях против Японии, но до Цусимского пролива не дошел: неожиданно списался с корабля в Суэце «по болезни» и вернулся в Россию.

Многие его сослуживцы восприняли это как дезертирство. Потом растратил отрядную кассу в Измаиле, заявив, будто бы деньги у него украли. И все Шмидту сходило с рук благодаря покровительству дяди-адмирала – героя обороны Севастополя в Крымскую войну Владимира Петровича Шмидта.

Когда началось брожение 1905 г., Шмидт почувствовал, что приходит его время. Выступал на митингах, был арестован, затем выпущен из тюрьмы под подписку о немедленном выезде из Севастополя. Однако слова не сдержал и 14 ноября появился на крейсере «Очаков», где объявил себя командующим флотом. «С нами весь народ! – сказал он, прибыв на „Очаков“. – Это не мятеж. Мы поднялись за народную правду. И за эту правду я готов умереть!»

В тот же день он отправил телеграмму Николаю II: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт». На корабле подняли красный флаг.

Шмидта вместе с соратниками приговорили к смертной казни. Приговор приведен в исполнение 6 марта 1906 г. на острове Березань. И сразу вокруг мятежного офицера возник ореол мученичества, сопровождавший его долгие годы. Кстати, лейтенантом он тогда, во время бунта на «Очакове», не был: его последнее флотское звание – капитан 2-го ранга. Бывший адвокат Петра Шмидта на процессе «очаковцев» Александров вспоминал в 1925 г.: «Нынешнее поколение не поймет той сказочной популярности и того обаяния, которым было окружено имя Шмидта в конце 1905 года – начале 1906 годов. Не было уголка, где б ни говорили о нем, не восхищались и не любили его заочно».

Подробности личной жизни Петра Шмидта весьма интригующие, недаром, наверное, именно его детьми выдавали себя обаятельные мошенники из знаменитого «Золотого теленка» Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Трудно себе представить, чтобы над образом героя революции в годы советской власти можно публично иронизировать, однако здесь было позволено. У пытливого читателя неизбежно возникал вопрос: а что, действительно у легендарного лейтенанта Шмидта могли быть внебрачные дети? И неужели борец за свободу не отличался добродетелями в личной жизни?

Возможно, даже на самом верху понимали, что слава лейтенанта Шмидта зиждется на весьма хрупком фундаменте и потому не стали цензурировать упоминание о нем в популярном сатирическом романе. А ведь могли бы это сделать и глазом не моргнув!

Петр Шмидт действительно человек с большими странностями: в 1888 г., в день окончания Морского училища, только что произведенный в мичманы, он, не побоявшись всеобщего осуждения, женился на уличной проститутке. Называют даже ее точное имя – Доминика (Доминикия) Гавриловна Павлова. Будто бы они познакомились в Петербурге, где он служил, а она работала проституткой в публичном доме, иногда уточняют – на Выборгской стороне, где состоялось их первое «свидание».

П.П. Шмидт

Во второй половине XIX в. существовала теория о перевоспитании проституток – как здраво и гуманно жениться на падшей женщине и развить ее личность. Недаром один из героев романа Чернышевского «Что делать?» Кирсанов спасает проститутку Настю Крюкову, которая, правда, вскоре умирает от чахотки.

Вообще, в просвещенной среде бытовало представление, что проституция – это социальное зло, порожденное самодержавием. Достаточно устранить социальные причины, и «падшие женщины» будет спасены, надо только им помочь. Кстати, забегая вперед: в инструкции для работников рабоче-крестьянской милиции, датированной осенью 1918 г., говорилось: «Долг всякого гражданина – оказать самое широкое содействие в деле борьбы со страшными условиями жизни. Жизнь проститутки наиболее кричащий факт этих условий. Ее нужно… если нельзя изменить сразу, хоть несколько скрасить, облегчить. Это может сделать только братское человеческое отношение к проститутке, и прежде всего взгляд на нее не как на рабыню или животное, а как на равную себе гражданку…». Из дневника Петра Шмидта: «Она была моих лет. Жаль мне ее стало невыносимо. И я решил спасти. Пошел в банк, у меня там было 12 тысяч, взял эти деньги и – все отдал ей. На другой день, увидев, как много душевной грубости в ней, я понял, что отдать тут нужно не только деньги, а всего себя. Чтобы вытащить ее из трясины, решил жениться. Думал, что, создав ей обстановку, в которой она вместо людской грубости найдет одно внимание и уважение, и вытащу из ямы…».

Подобным поступком Петр Шмидт бросил вызов и Корпусу морских офицеров, и всей родне. Понятно, что о дальнейшей карьере не могло быть и речи.

З.И. Ризберг

В феврале 1899 г. у пары родился сын, названный Евгением. Постоянные нервные срывы привели к распаду семьи. Правда, есть и другие свидетельства. «Петр Петрович был чудесным отцом, – отмечал сослуживец Шмидта механик Золотько. – Своего сына он, что называется, вынянчил на руках, так как его жена совершенно не интересовалась ребенком. Когда корабль торгового флота, на котором он служил, стоял во Владивостоке, Шмидт проделывал по 10–12 верст пешком только для того, чтобы взглянуть на сына».