Питер Акройд - Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Король установил и персональные поборы. С людей требовали уплаты налогов, которые раньше и в голову никому не приходили. Например, в 1630 году была создана комиссия для штрафования дворян, которые не приобрели рыцарского звания во время коронации Карла. Это было законное требование, о котором забыли. Всех, кому вручили приказ о явке в суд, огорчил неожиданный штраф, и большинство пыталось оправдаться. Тем не менее они не преуспели. Таким образом король получил желаемые деньги, однако ценой потери расположения и лояльности части своих подданных.

Практиковались и другие приемы. Были восстановлены королевские права на лесные угодья; на нарушавших лесные границы налагались крупные штрафы. Штрафовались также построившие дома в Лондоне «на новых фундаментах». Например, мистер Мур возвел сорок два новых дома в пригороде Сент-Мартин-ин-де-Филдз, его оштрафовали на 1000 фунтов и приказали снести дома. Когда он отказался, судебные исполнители разрушили дома и продали материалы в счет штрафа.

Какова же тогда была общая позиция короля в отношении собственности его подданных? Мог ли он отнять ее по своему усмотрению? Если он позволяет себе облагать народ новыми налогами без обращения к суду или парламенту, разве он не может избавить корону от ее традиционных обязательств? Многие полагали, что король действительно имеет право устанавливать налоги, не получая согласия, и что общественное благо превалирует над правом частного лица. Другие, в свою очередь, утверждали, что право собственности на имущество и недвижимость английского подданного безусловно и оно не может быть отторгнуто ни судом, ни монархом. Общественное спокойствие внутри страны также поколебал роковой неурожай 1630 года. Цены на зерно подскочили с 4 до 14 шиллингов за бушель. Перспектива голода взволновала многие общины, голодные бунты начались в Кенте, Гэмпшире и других графствах.

Беспокойная атмосфера того времени проявилась и в действиях королевского двора в отношении выдающегося библиофила и собирателя древностей Роберта Коттона. Его библиотеку опечатали, полагая, что в ней хранятся старинные трактаты и брошюры, выражающие позицию парламента против короля. Историю требовалось подчистить. Нашли один труд, по свидетельству архиепископа Йоркского, «содержащий план, как принц может превратить себя в абсолютного деспота». Коттона арестовали. Звездная палата провела дознание и освободила коллекционера. Все же его научная жизнь фактически закончилась. Ему больше не позволялось заходить в свою библиотеку, а ученым людям рекомендовалось отказаться от визитов к нему. Коттон сказал одному из своих друзей, что его «сердце разбито». Он так измучился от тоски и печали, что, по словам Симондса Д’Эвеса, «его лицо, прежде здорового цвета и покрытое румянцем, как изображено на портрете… теперь полностью приобрело страшную сероватую бледность, напоминающую образ и оттенок лица покойника». Вскоре Роберт Коттон скончался, пав жертвой нервозного кипучего времени.

В конце 1629 года Уильям Лод, с согласия короля, составил «Декларацию о догматах вероисповедания». Цель декларации состояла в том, чтобы ввести порядок и единообразие в Англиканскую церковь, устанавливая формы богослужения, тексты молитв и даже жестикуляцию духовенства. Всем клирикам предписывалось принять письмо «39 догматов». Это требование фактически запретит любые дискуссии кальвинистов по таким проблемам, как предопределение; епископ Чичестерский осудил их как «сложные и малопонятные вопросы, которые в последнее время смущали и тревожили мир». Декларация полностью отвечала духу Карла, который ставил порядок превыше всего остального. В связи с этим сведущие люди сделали вывод, что Церковь и государство будут сведены к единообразию.

В столице Лода считали не более чем папистом, влюбленным в обряд и церемониал. На улицах Лондона разбрасывали листовки с текстом: «Лод, поберегись. Будь уверен, твоя жизнь под угрозой, потому что ты — источник всей скверны. Раскайся в своих чудовищных грехах, прежде чем тебя сотрут с лица земли». Лод не засомневался в своих действиях. «Господи, — записал он в дневнике, — я большой грешник; но молю Тебя, спаси мою душу от тех, кто питает ко мне ненависть без всякой причины». Оппонент Лода по имени Александр Лейтон, написавший обращение к парламенту под названием «Сионская жалоба на епископальное управление» (Sion’s Plea against the Prelacy), был приговорен к пожизненному заключению в лондонской Флитской тюрьме. Кроме того, сначала его привезли к позорному столбу в Вестминстере, выпороли, отрезали одно ухо, обрезали одну сторону носа и поставили на лице клеймо «S. S.», что означало «подстрекатель к мятежу» (Sower of Sedition). Затем его вернули в тюрьму для восстановления сил, а потом снова выпороли и отрезали второе ухо. После чего он должен был быть «закрыт в одиночной камере на всю оставшуюся жизнь». Приговор частично смягчили ради приличия, но выпустили из тюрьмы только в 1641 году, когда Лейтон уже не мог ни видеть, ни слышать, ни ходить.

По сообщению репортера в марте 1630 года, жену Лейтона тоже быстро арестовали «за ее невоздержанный язык», а также «пуговичного мастера за то, что он приставил рот к замочной скважине камеры, где лежал Лейтон, и громко кричал: “Держись, доктор, не сдавайся!” — и тому подобное». В следующем месяце за неортодоксальные взгляды на церковную комиссию вызвали одного производителя овсяной муки. Епископ Винчестерский, другой сторонник Лода, порицал обвиняемого как «бешеного, глупого малого». Мукомол ответил: «Придержи свой язык, ты — хвост зверя на дальнем конце стола».

Однако король выразил свое одобрение деятельности Лода, летом 1630 года назначив его канцлером Оксфордского университета. Лод немедленно занялся восстановлением порядка и благопристойности в старинном учебном заведении. Прежде студенты почитали Бахуса и Венеру, которые, как писал Лод, были «причиной всех бед в Церкви и государстве». Требовалось установить дисциплину и таким образом поддерживать порядок и гармонию. Экстравагантные наряды и длинные волосы запретили, работу пабов регламентировали. За время канцлерства Лода были построены новые здания, а в учебный план внесены новые предметы, которые преподавали сведущие клирики. Город, так сказать, украсили яркими церковными облачениями.

Величие Карла I тоже прославляли. В 1630 году лорд-казначей Ричард Уэстон заказал конную статую короля; она была величественным украшением сада в его поместье в Рохамптоне. Вскоре этот образ стал неизменным олицетворением правления Карла. В 1633 году Ван Дейк написал портрет короля верхом на лошади в момент проезда через триумфальную арку в классическом стиле: король становится римским завоевателем. Два года спустя тот же художник создал картину «Карл I на коне», на которой король невозмутимо и без усилий направляет своего коня. Образы рыцарей, прежде всего христианских, отождествлялись с образами порядка.