Евгений Бей - Генерал В.А. Сухомлинов. Военный министр эпохи Великой войны

Следует пояснить, что подобного рода «похороны» были связаны с общим преобразованием кавалерии. В соответствии с приказом № 260 от 13 июля 1882 г. все армейские уланские и гусарские полки кавалерии были обращены в драгунские (гвардейской кавалерии реформа не коснулась) 104. 31 октября того же года была установлена для всех армейских драгунских полков однообразная форма обмундирования (приказ по военному ведомству № 325): мундир свободного покроя без пуговиц (полукафтаны, цветные кушаки, широкие шаровары), барашковая шапка с цветным донышком и темно-зеленая фуражка с цветным околышем; сабли были заменены шашками на плечевой портупее, пики отменены, и всем полкам даны винтовки Бердана.

Сухомлинов, однако, пишет, что военный министр был полностью введен в заблуждение и о какой-либо демонстрации павлоградцев не могло быть и речи. Но скорее всего, несведущим оказался сам Владимир Александрович. В «Историческом вестнике» историк Е.С. Шумигорский приводит воспоминания об этом курьезном случае: «Командиром павлоградских гусар тогда был Владимир Иванович Ершов 105– человек неординарный, тип старого николаевского служаки и взбалмошного „бурбона“. Когда, по докладу военного министра Ванновского были уничтожены гусарские и уланские полки, Ершов собрал своих офицеров и сказал им приблизительно следующее:

– Господа! Умерли теперь заветы наших славных предков. Нет „гусаров коренных, председателей бесед, собутыльников лихих“. Проводим с честью в место вечного покоя и мундир наш боевой. Похороним его!

И действительно, похоронили честь честью. Сделали гроб, обили глазетом с лентами и кистями и положили внутрь его, как быть должно, венгерку с чакчирами, ментик, шапку, сапоги гусарские и саблю. В назначенный день был выстроен весь полк в конном строю со всеми жалованными регалиями. Гроб поставили на катафалк и, под звуки похоронного марша полкового хора, проводили его до кладбища, где с установленным из ружей салютом опустили в недра сырой земли. За эти „кощунственные похороны“ Ершова уволили в запас армии, но московское дворянство избрало его в свои губернские предводители. Новые выходки Ершова в этом звании побудили правительство назначить его оренбургским губернатором, и на этой должности он также оставил по себе неувядаемую славу» 106.

Торжественные «похороны» мундиров были не единичными случаями в армии и вызывали болезненную реакцию военного руководства. Ведь преобразование гусар в драгуны было волей императора, который вступил на престол под девизом «Самодержавие, православие и народность», и именно «народность» вошла во внешний вид всей армии. По личному указанию Александра III армия одевалась в более практичную и удобную в носке форму, покрой которой приближался к русскому национальному костюму 107.

Из Петербурга Сухомлинов направляется в Сувалки, где находился штаб полка, и 11 декабря 1884 г. принимает должность. С первых дней новому командиру довелось ощутить последствия недавних изменений в кавалерии. Новые дикие наименования – бугские драгуны, павлоградские драгуны, ахтырские драгуны – резали ухо кавалеристам и щемили их сердце. Гусары неохотно расставались со своими красивыми мундирами, не желая носить «мужицкую» одежду. Действительно, упрощение формы для достижения почти полного однообразия, удобства массовой подгонки при мобилизации, а главное, дешевизны, не удовлетворяло даже минимальным требованиям эстетики. Армейское офицерство свою форму не любило, а солдаты перед уходом в запас шили себе фантастическое обмундирование, представлявшее обыкновенно смесь форм эпохи Александра II 108.

Многие офицеры покинули ряды конницы, особенно когда подрагуненные полки были двинуты на западную окраину империи, откуда стала чувствоваться угроза. Военный историк А.А. Керсновский отмечал, что, например, в Киевском гусарском полку все офицеры подали в отставку, когда их полк, существовавший более двухсот лет, был переименован в драгунский 27-й. Только что назначенный тогда командиром Павлоградского полка – шенграбенских гусар 109– Сухомлинов с горечью вспоминал об этом вандализме: «Рационализм у нас в течение долгих лет только разрушал и, не пользуясь содействием современной техники, не давал взамен ничего нового, лучшего. Так, вверенная мне часть из блестящего гусарского полка стала армейским драгунским номера 6-го полком, с традициями которого можно было познакомиться только в архивах, а не по форме одежды и гордому виду людей, ее носящих» 110.

Более того, жесткая экономия военного бюджета обязывала донашивать старую форму, а все, что можно было считать излишками, сдавалось в интендантство. «Печальный вид имел эскадрон в строю: в рядах стояли люди в отмененной гусарской форме, а перед ними – офицеры в не вполне законченном драгунском обмундировании. Гусарские сабли висели на драгунской портупее через плечо, так как транспорт с драгунскими шашками затонул где-то на Волге. <���…> Когда я в день приема полка ложился спать, – писал Сухомлинов, – слезы потекли у меня из глаз. Я так и не смог заснуть. Было все гораздо хуже, чем я думал и мог ожидать» 111.

Идеологом реформы кавалерии выступал профессор Николаевской академии Генерального штаба Н.Н. Сухотин, сам драгун, написавший диссертацию о рейдах американской конницы во время Гражданской войны между Севером и Югом 112. Исследуя опыт «ездящей пехоты» в различных государствах, этот генерал пришел к выводу о необходимости преобразования всей русской кавалерии на драгунский лад. Предписано было усиленно заниматься пешим строем и стрельбой, что выполнялось формально, но «заметно снижало кавалерийский дух».

Мода на «американских ковбоев» привела к упразднению пики, оставленной лишь в казачьих частях. Сухотин утверждал, что при кратком – всего шесть лет – сроке службы невозможно научить кавалериста владеть этим тяжелым и неудобным оружием – пережитком старины, неуместным в век прогресса техники. На лошадь стали смотреть не как на первое и главное оружие кавалериста, а только как на средство передвижения. Отсутствие истинно кавалерийского руководства привело к рутине, отлично ужившейся с поверхностным новаторством на американский образец 113. В итоге русская кавалерия как боеспособный род войск была «разгромлена», а вместо многочисленной дешевой конницы армия получила ездящую пехоту. В кавалерийском уставе для спешенного строя 1884 г. содержалась целая глава, посвященная «индивидуальному обучению действиям в разомкнутом строю» 114.

В ряде своих критических очерков Сухомлинов остроумно и беспощадно высмеивал таких кабинетных или, как он называл, «табуретных» ученых и реформаторов: