Евгений Бей - Генерал В.А. Сухомлинов. Военный министр эпохи Великой войны

25 января 1878 г. Сухомлинову удалось хитростью занять город. По предложению начальника штаба отряд был остановлен генералом Чернозубовым при выходе из ущелья, за холмом, заслонявшим Гюмурджин. Сухомлинов с небольшим конвоем из трех казаков и трубачом-переводчиком отправился к местному каймакаму (в Турции титул правителя округа), как представитель начальника «больших русских сил» головная колонна которых остановлена, чтобы избежать тяжелых последствий для населения. Командир 30-го Казачьего полка полковник Греков вспоминал: «Стоим себе да ожидаем, вдруг глядь-поглядь – что за суматоха поднялась в городе, скачка на лошадях какая-то, даже выстрелы. Думаю себе: „Ну, попался бедный Сухомлинов! Что как ему плохо теперь приходиться? Вперед идти бы, на выручку". Генерал, видя в городе это необыкновенное движение, приказал на всякий случай посмотреть винтовки, – как бы, часом, не пришлось еще подраться и близ моря. Но вот скачет от Сухомлинова казак с запиской, в которой тот приглашает отряд вступать в город» 78.

Как оказалось, войдя в город, наш разъезд быстрой рысью направился прямо в конак (правительственное здание у турок). Стоявшая во дворе пехота до 50 человек и около 20 конных драгун султанской гвардии растерялись от внезапного появления такой делегации. Караул поспешно стал в ружье, но не проявил никаких враждебных намерений, – напротив, даже отдал «воинскую почесть» 79.

При встрече с представителями городского совета и командиром турецкого батальона Сухомлинов предъявил ультиматум последнему: «Я просил передать ему, что война приходит к концу и от него зависит теперь сохранение этого города в целости. Пусть его батальон сложит свое оружие в цейхгауз, поставит своих часовых. Мы введем тогда в город только отряд конницы. За порядок ручаемся и, наверное, долго оставаться здесь не будем» 80.

Городские власти, пораженные неожиданным появлением русского офицера, беспрекословно согласились с выдвигаемыми условиями, а партия турецких всадников тотчас же выехала со двора конака в Кара-Агач 81. Вскоре сводный отряд, встреченный самим каймакамом, полковником турецкой службы и архиереем греческим Иеронимом, под звуки хора трубачей шел по улицам Гюмурджина.

Расквартировавшись, Сухомлинов отправился на местную телеграфную станцию и взял под контроль всю корреспонденцию. До глубокой ночи он пытался связаться с вышестоящим командованием, так как от турецкой стороны непрестанно сообщалось о заключении перемирия обеими воюющими сторонами. Однако, так и не получив достоверной информации о перемирии, Сухомлинов опечатал телеграф, прервав все сообщения. На станции был поставлен часовой и приняты меры по охране и разведке.

В десять часов утра станцию снова включили, и была получена телеграмма через Галлиполи и Константинополь от генерала Шнитникова из Чорлу о перемирии. Телеграмма хоть и успокоила начальника штаба, но все-таки не являлась прямым приказанием, и к тому же трудно было ее проверить, так как она была передана на турецком языке с переводом на французский, сделанным уже на местной станции. Все это вызывало сомнения.

К часу дня на аванпосты прибыл неизвестный турецкий генерал со своим конвоем. Подполковник Сухомлинов встретил его в конаке, причем приехавший отрекомендовался как Скендер-паша 82и с гордым видом объявил, что русский отряд окружен. Этот курьезный диалог описал в своей статье участник той войны и известный писатель В.В. Крестовский:

«– Вы знаете, что вы окружены?

– Не знаю, ваше превосходительство, окружены ли мы, – отвечал ему совершенно спокойно Сухомлинов, – но что вы мой военнопленный – это я вижу, так как у вас конвоя всего несколько человек, среди большого русского отряда.

Паша понял неуместность своей выходки и сразу переменил тон…

Вчерашний день – как объяснил он, – двадцать гвардейских драгун, ускакавших со двора конака, вскоре по прибытии русского офицера явились в карагачский лагерь к начальнику оного Савфет-паше и объявили, что они хотели было убить приехавшего офицера (Сухомлинова), но чауш (урядник) решил, что если и убьешь одного, то на место его, все равно, явятся несколько других, а лучше скакать скорее в лагерь и дать знать начальству.

Сухомлинов попросил объяснить цель его приезда.

– Помилуйте, – заволновался вдруг паша, – перемирие заключено, а вы между тем занимаете наш город!

– Мы о перемирии ничего не знаем, так как уже давно идем горами, где телеграф не может за нами следовать, – отвечал Сухомлинов, – город же мы заняли в силу данных нам инструкций, а потому до получения официального извещения о перемирии и приказания Главнокомандующего об очистке Гюмурджины мы ее не очистим.

– Но. мне приказано занять этот город.

– Прекрасно. В таком случае – попробуйте; мы – к вашим услугам.

В ответ на это Скендер только выпучил большие, опасливо-недоумевающие глаза…» 83

Генерал Чернозубов поручил Сухомлинову составить ответное письмо соответственно по-русски – «пускай разбирают, как знают!». Однако в это же самое время прибыл Бугского уланского полка корнет Бакунин с распоряжением штаба Западного отряда о прекращении военных действий с указанием демаркационной линии. В соответствии с данными пакета № 6163 генералу Г.Ф. Чернозубову было предписано отвести отряд в долину реки Арды, расположив свой штаб в Местанлы; по условию перемирия Гюмурджин оставался за турками.

Утром 27 января отряд выступил из города, а Владимир Александрович был отослан начальником отряда для доклада обо всех обстоятельствах набега генерал-адъютанту Гурко и великому князю главнокомандующему. 19 февраля 1878 г. подполковник Сухомлинов был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом за занятие Гюмурджина.

После взятия русскими войсками Адрианополя последней боевой задачей В.А. Сухомлинова стала рекогносцировка путей на Сан-Стефано, которую он проводил с 7 по 12 февраля по указанию генерал-майора К.В. Левицкого. Именно в местечке Сан-Стефано, расположенном в 13 километрах от столицы султанской Турции, 19 февраля 1878 г. был подписан мирный прелиминарный договор 84. На карте Европы появилось новое, Болгарское государство, а Сербия и Румыния были признаны независимыми княжествами. Позднее Сан-Стефанский мирный договор был пересмотрен Берлинским конгрессом, окончившимся, к сожалению, полным фиаско российской дипломатии.

По инициативе России в Болгарии была введена всеобщая воинская повинность и образовано Земское войско. Остались служить в болгарской армии в качестве инструкторов и для занятия высших военных должностей 394 русских офицера, из них 36 болгарского происхождения, а русских нижних чинов – 2700. Во главе вооруженной силы княжества и первого болгарского министерства был поставлен русский генерал в звании министра 85.