Александр Бузгалин - СССР. Незавершенный проект

Это чудовищный террор по отношению к своим же собственным гражданам в сталинские времена: миллионы репрессированных людей, многих из которых расстреляли в тюрьмах НКВД или уморили в ГУЛАГах. Это засилье тупой пропаганды, лозунгов, восхваляющих вождей на каждом углу в каждом городе. Это дефицит элементарных продуктов питания и модной одежды. Закончилось все это в 1991 г. коллапсом «реального социализма», который рассыпался как карточный домик, не оставив, на первый взгляд, никаких следов.

Опыт СССР, как сфинкс на пути в лабиринт, требует ответа на вопрос: «Что же это было?» И следствие из этого вопроса: возможно ли идти по пути опережающей социалистической модернизации, не платя за это ценой кровавой диктатуры?

Я выскажу жесткое утверждение. До тех пор, пока ученые и практики не найдут ответ на эти вопросы, любое продвижение по пути социализма будет сталкиваться с огромными трудностями. Споры на эту тему идут более полувека и здесь я не смогу рассмотреть эти дебаты, сконцентрировав их результаты (естественно в том виде, в каком их видит автор), выделив десять сфер структуры общества, показав, какие достижения и недостатки были у СССР в каждой из этих сфер и сформулировав на основе анализа этих достижений и недостатков первый, второй, третий и т. д. «уроки» возникновения, развития и распада Советского Союза.

Безусловно, это будет очень большим упрощением реальной диалектики нашей жизни, но иначе на нескольких страницах трудно решить столь непростую задачу.

Давайте начнем с проблем материального производства, экономики и посмотрим на первый пласт – на материально-техническую базу СССР. Огромным достижением нашей страны стал совершенно неожиданный для всего мира прорыв в области постиндустриальных технологий и того, что я бы назвал креатосферой – сферой творчества (образование, культура, наука, инженерное и социальное творчество). Советский Союз сумел решить задачу создания (конечно, только в ряде областей) постиндустриального уклада, адекватного для материальнотехнической базы социализма. У нас были развиты прежде всего те сферы, которые нужны именно для социализма как общества, более прогрессивного чем капитализм. Это, повторю, образование, наука, культура, высокие технологии. Но при этом – вот парадокс! – мы не смогли решить задач, которые успешно решает буржуазное общество, мы не смогли в полной мере создать материально-техническую базу развитого капитализма. Мы не смогли создать эффективное сельское хозяйство, в котором бы работало (как в США или Западной Европе) 3–5 % населения, производя изобилие продуктов питания и сельскохозяйственного сырья (СССР импортировал зерно, мясо и т. п.) Мы не смогли создать легкой промышленности и сервиса, которые бы обеспечили наших граждан качественными потребительскими товарами и услугами. Мы могли послать космический аппарат на Луну, но мы не могли построить нормальный легковой автомобиль. Наши ученые получали Нобелевские премии в области химии и физики, но мы не могли сделать модные джинсы.

В СССР развилось глубокое противоречие между прорывом в постиндустриальной, собственно социалистической сфере, и огромным отставанием в традиционной индустриальной, собственно буржуазной сфере. Исходя из этого сформулирую урок первый , касающийся материально-технической базы социализма: новому обществу необходим скачок в постиндустриальную сферу при развитии эффективного индустриального сектора. Я бы сформулировал это в виде афоризма – «опережать, не отставая». Для этого надо «вырастить» такие экономические, политические и другие отношения, которые позволят реализовать эту задача была реализована. Давайте посмотрим, опираясь на критический анализ советского опыта, какими именно могут и должны быть эти отношения.

Рассмотрим второй блок проблем (первым, напомню, были проблемы материально-технической базы) – соотношения плана и рынка. Нет другого вопроса, по которому было бы больше споров среди социалистов, чем этот вопрос.

Во-первых, СССР показал, что и народно-хозяйственное планирование, а не только рынок, может обеспечивать развитие экономики. Именно благодаря планированию мы осуществили крупнейшие структурные сдвиги. Рассчитанный более чем на 15 лет план электрификации позволил совершить огромный технологический скачок в самой передовой для 20-х годов прошлого века сфере. Плановая концентрация ресурсов в ключевых областях позволила развивать и фундаментальную науку, и мощный военно-промышленный комплекс, и образование.

Во-вторых, в СССР в условиях новой экономической политики (это было сделано в 1920-е годы, за 10 лет до «Нового курса» Рузвельта, едва ли не впервые в мире в столь грандиозных масштабах мирной экономики) был внедрен механизм косвенного регулирования экономики. В СССР в период нэпа было ядро – крупнейшие государственные предприятия народнохозяйственного значения, которые получали долгосрочные плановые задания, ресурсы и инвестиции. Далее шел сектор, в котором предприятия не получали задания, но были включены в орбиту косвенного государственного и общественного регулирования. Работай в том направлении, в каком требует программа, и налоги будут низкими, а кредиты – дешевыми. Наконец, была сфера, где предприятия (в основном – мелкие и средние) действовали главным образом исходя из конъюнктуры рынка.

Постепенно эта политика была преобразована Сталиным в жесткое, чисто директивное планирование, а рынок свернут вообще. В результате в 1930-е годы мы получили бюрократические методы управления, внеэкономическое подчинение работников, фактически рабский труд во многих сферах (особенно в сельском хозяйстве). У нас возник огромный дефицит элементарных потребительских товаров и огромные противоречия между прорывами в одних сферах и провалами в других. И этот опыт показывает, что попытки бюрократически запретить рынок к добру не приводят.

В этой связи не могу не сказать о том, что происходит в Китае. Мне кажется, что нынешняя политика Китая – это Alter Ego того, что делал Сталин. Сталин испугался рынка и убрал его вообще, оставив лишь формы товарных отношений. Дэнсяопиновский Китай возлюбил рынок и готов продать ему душу как дьяволу. У автора китайских реформ Дэн Сяопина было такое выражение: «Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей». Не важно – «красный» или «белый», социалистический или капиталистический хозяйственный механизм используется – главное, чтобы эффективно развивал экономику. Я во время визита в Китай предложил другую аналогию. По-моему, рынок – это не кошка, а тигр. Тигр же может не только ловить мышей, но и съесть дрессировщика, который хочет его использовать. В Китае рынок-тигр съедает «дрессировщика», съедает социалистические тенденции.