Лев Безыменский - Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

Сообщения Парилли немного обеспокоили Даллеса: больше всего его встревожило известие о том, что Кессельринг отозван и что вместо него назначен генерал фон Фитингоф, с которым Вольф еще не связался. А из Казерты 13 марта уже телеграфировали, что в Швейцарию для ведения переговоров вылетают заместитель начальника штаба верховного командующего на средиземноморском театре американский генерал-майор Лимэн Л. Лемнитцер и начальник разведки штаба английский генерал-майор Теренс С. Эйри с сопровождающими лицами!

В своих мемуарах Аллен Даллес с наигранной наивностью описывает, как он был ошарашен сообщением из Казерты — как будто не он сам рекомендовал вступить в официальные переговоры с Вольфом и Кессельрингом! Он поспешил к генералам (они уже прибыли в освобожденную Южную Францию) и проинформировал их о появившихся сложностях. Однако Лемнитцер и Эйри не испугались — они настаивали на том, чтобы Даллес организовал им встречу с Вольфом.

Сказано — сделано. Генералы переоделись в штатское и получили документы унтер-офицеров службы УСС, якобы направлявшихся в кратковременный отпуск в Швейцарию. 15 марта «сержанты» Никольсон и Макнили пересекли границу нейтральной Швейцарии и направились в Берн, в резиденцию Даллеса (здесь они сидели взаперти, выходя в город лишь ночью). Теперь надо было найти достаточно удобное место для встречи с Вольфом. Им стал «рыбацкий домик» зятя Геверница, известного немецкого промышленника Стиннеса, — в Асконе, на берегу озера Маджиоре.

И сегодня стоит этот домик. Правда, там, где в конце войны тянулись заболоченные берега, теперь построены гостиницы и частные виллы. Мне сказали, что бывший домик Стиннесов находится где-то около отеля «Европа», и я нашел его во дворе этого здания.

Сложенный из крупного бута, домик стоит так удобно, что лодки могут заезжать прямо в «гараж» под террасой. Окна обращены к морю — опять-таки удобно! На террасе, как свидетельствует фотография того времени, генералы Лемнитцер и Эйри могли нежиться на солнце. Летом 1982 года их место заняла семья врача из-под Кёльна, который регулярно снимает домик у владельца этой гостиницы и хорошо знает историю домика.

— Да, это один из домов Стиннесов. Главное их поместье находилось на горе, в огромном парке, носящем по сей день древнегерманское название «Парсифаль», — рассказал мне врач. — Но Стиннесы уже давно распродали свои владения. Рыбацкий домик оказался беспризорным, пока его не облюбовал хозяин гостиницы. Теперь же его сделали исторической достопримечательностью…

Действительно, на стене я увидел бронзовую доску с английским текстом: «В этом доме 19 марта 1945 года представители верховного союзного и немецкого командования в Италии провели секретную встречу с целью окончить войну в Италии. Результатом этой встречи была безоговорочная капитуляция германских войск в Италии численностью 1 миллион человек, подписанная 29 апреля 1945 года в Казерте. Капитуляция вступила в силу 2 мая и стала предвестником конечного краха нацистской Германии». Автору этой надписи нельзя отказать в стремлении превратить домик в Асконе в «соперника» инженерной школы в Карлсхорсте, где в ночь на 9 мая 1945 года была подписана действительная безоговорочная капитуляция фашистской Германии. Насколько эти претензии неосновательны, мы увидим из дальнейшего повествования.

Обстоятельства встречи в Асконе известны из мемуаров Даллеса, оснастившего свой рассказ многочисленными анекдотами, например о том, как чрезмерной предосторожностью американцы привлекли к домику излишнее внимание. Но подлинным анекдотом — не шпионским, а политическим! — была та реальная ситуация, которая сложилась на пороге встречи, состоявшейся 19 марта. Рассмотрим эту ситуацию опять же с двух сторон. Немецкая: Вольф якобы договорился о возможной капитуляции с Кессельрингом, который уже не командовал в Северной Италии и еще ни словом не обменялся с Фитингофом, который стал командующим. Союзная сторона: Лемнитцер и Эйри выехали из Казерты, зная, что о переговорах должен быть проинформирован Советский Союз и он, возможно, пришлет своих представителей. Однако до 19 марта оба участника предстоявших секретных переговоров не получили никаких уточнений по этому поводу. Казалось бы, имелись все предпосылки — с обеих сторон, — чтобы встречу по меньшей мере отсрочить. Но она состоялась — по настоятельному требованию англо-американской стороны.

В Асконе Вайбель и Хусман применили такую же систему «раздельных переговоров», как в Лугано и Цюрихе. Сперва Хусман беседовал с Вольфом, а Вайбель — с Даллесом, Лемнитцером и Эйри. Затем Вольф встретился с Даллесом, наконец состоялось «пленарное заседание» обеих сторон (Вольф, Дольман, Даллес, Геверниц, Лемнитцер, Эйри). Результат был таков: Вольф сообщил, что один капитуляцию осуществить не может. Он должен достичь соглашения с генералом Фитингофом, и на это понадобится три-четыре дня. Правда, он мог бы сперва поехать к своему старому другу Кессельрингу, принявшему командование всем Западным фронтом, дабы добиться от него одобрения капитуляции в Италии и, возможно, того же на всем Западном фронте. На это нужна неделя, не меньше…

Лемнитцер в принципе согласился (хотя здесь явно попахивало стремлением Вольфа выиграть время!). Более того: он предложил, чтобы в союзную ставку были посланы «немецкие военные эксперты» для согласования действий Вольфа с действиями союзников. Лемнитцер считал возможным прямо пропустить немецких офицеров через линию фронта. Однако Вайбель и Вольф предпочли «испытанное посредничество» Швейцарии. Затем англо-американские представители официально уполномочили Вольфа на поездку к Кессельрингу, надеясь, что тот окажет влияние на Фитингофа.

Каков же был реальный результат переговоров? Приблизились ли союзники к той цели, достижение которой должно было бы оправдать все рискованное предприятие, приблизились ли они к безоговорочной капитуляции немецкой группы армий «Ц»? Как раз-то в решении этой кардинальной проблемы итоги секретной встречи в Асконе оказались самыми скудными. Фактически Вольф не обещал ничего конкретного. Зато вместо итальянской «синицы в руке» появился кессельринговский «журавль в небе».

Напрашивается вопрос: сознательно ли рисовал Вольф перспективу внезапной капитуляции на всем Западном фронте, или это было блефом? Или политическим намеком? Ведь не случайно Вольф сообщил Даллесу, что начальником штаба у Кессельринга является генерал Вестфаль — тот самый, с которым Александр фон Нейрат вступил в контакт, зондируя возможности переговоров с УС-С о сепаратном мире. Бесспорно, что Вольф после встречи 19 марта еще сохранял надежду на раскол между западными союзниками и Советским Союзом. Это он зафиксировал в меморандуме на имя Гиммлера, составленном сразу после Асконы.