Лев Безыменский - Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

Отношение англо-американского командования к партизанам диктовалось определенными политическими причинами. Американский историк Н. Когэн выразила его в таких словах: «Военные руководители союзников, включая и американцев, с подозрением относились к партизанам как из-за понятного недоверия ко всякого рода неконтролируемым действиям, так и из-за руководящей роли в движении левых партий. Они хотели, чтобы партизаны занимались разведывательной работой и диверсионной деятельностью. Но партизаны решили Сформировать организованную армию, захватить обширные территории и управлять ими. Это создавало конкуренцию и правительству Бадольо [86] Марионеточное правительство на Севере Италии. , чего американцы опасались не меньше, чем англичане».

Еще в конце 1943 года Управление стратегических служб США (УСС) составило доклад, в котором высказывало опасения о возможной роли коммунистов в послевоенной Италии. Еще раньше — в сентябре 1942 года, вернувшись из Ватикана, американский посол Майрон Тэйлор сделал такие выводы из беседы с папой: «Ватикан был бы в большем восторге от перспектив победы союзников в Европе, если бы он был уверен, что это не будет означать анархии после победы. Есть ли у союзников практические планы для поддержания порядка после прекращения военных действий?»

«Для Ватикана слово «анархия» было адекватно слову «коммунизм», — поясняет обнаруживший это высказывание итальянский историк Э. Ди Нольфо и отмечает, что уже в период закулисных переговоров, связанных с подготовкой свержения Муссолини, одним из центральных пунктов было «спасение Италии от коммунизма».

После краха фашистской диктатуры коммунисты стали душой движения Сопротивления на Севере и участниками правительства в освобожденной Италии. УСС поставило себе цель начать подлинную войну с левыми силами. Сначала оно винило во всех грехах своих английских союзников, которые якобы «недосмотрели» и слишком явно поддерживали монархию, что вызвало «обратную реакцию» (доклад УСС «Британская политика в Италии», относящийся к началу 1945 года). Затем УСС стало искать себе союзников среди антифашистских буржуазных сил. Госдепартамент сформулировал цели политики США в Италии в таких выражениях: «Приход коммунизма к власти в Италии будет означать серьезную угрозу для интересов США. Не говоря о влиянии, которое он окажет на будущую ориентацию Западной Европы и Южной Америки, он сведет на нет достижения США в Греции и Турции».

Что это практически означало? Необъявленную войну союзников… против партизан на Севере Италии. Так, остановив свое наступление в конце 1944 года, они дали возможность гитлеровскому командованию и карательным отрядам генерала Вольфа бросить против движения Сопротивления значительные силы. Другая линия действий шла уже не на фронте, а за ним. Здесь пришли в движение агенты всех сортов и рангов, которые хотели наладить взаимодействие между англо-американским командованием и антикоммунистическими силами в Северной Италии, и не только в Италии.

…Сентябрь 1944 года. В резидентуру УСС в Берне является агент Риббентропа и заявляет, что говорит от имени «представителя» министерства иностранных дел Германии на Балканах, и предлагает отвести немецкие войска в этом районе за Дунай. Западные союзники должны оккупировать Балканы, что даст Германии возможность «использовать освободившиеся войска для подавления Советов». Когда представитель УСС довольно холодно реагировал на это не только провокационное, но и примитивное предложение, агент заметил:

— Америка будет ответственна за то, что Германия и весь континент станут коммунистическими…

Не успели в Берне отправить восвояси сего «пророка», как появился другой: представитель генерала Глайзе-Хорстенау. Этот бывший австрийский генерал, ставший после аншлюса 1938 года генералом вермахта, предложил УСС следующее: по его словам, он может уговорить своих бывших коллег по австрийской армии открыть фронт западным союзникам, и в таком случае Австрия будет оккупирована не Советской Армией, а войсками маршала Александера. В Берне генералу ответили вежливым отказом, не в последнюю очередь по той причине, что войскам Александера осенью 1944 года до Австрии было далеко-далеко…

Следующая попытка была предпринята сотрудником немецкого посольства при Ватикане Альбрехтом фон Кесселем. В октябре — ноябре 1944 года он встречался с представителем британской разведки и предложил свои услуги для того, чтобы вермахт прекратил действия на Западном фронте и практически открыл дорогу англо-американским войскам, однако продолжал бои на советско-германском фронте. Кессель сослался на «молчаливое согласие» своего шефа — Эрнста фон Вайцзеккера и стремление «спасти западную цивилизацию». Предложение в принципе не было отвергнуто, однако Кесселю не удалось установить связь ни с одним из высших командиров немецких войск на Западном фронте.

Следующий эпизод был посерьезнее. Его центральной фигурой стал президент крупнейшего итальянского концерна «СНИА-Вискоза» Франко Маринотти. В эпоху Муссолини Маринотти тесно сотрудничал с немецкими оккупантами и посему счел за благо после краха фашизма в Италии укрыться в Швейцарии. Отсюда его пригласили в Милан — в резиденцию группенфюрера СС, начальника охранных войск и СД в Италии Вильгельма Харстера. 25 октября 1944 года состоялась встреча Харстера с Маринотти, на которой присутствовали начальник СД в Италии штурмбаннфюрер СС Клаус Хюгель и немецкий консул в Лугано Александр фон Нейрат — сын бывшего имперского министра иностранных дел. Харстер объявил собравшимся, что имеет от Гиммлера поручение установить контакт с западными союзниками. Для этого Маринотти должен отправиться в Швейцарию и предложить англо-американскому командованию следующую сделку: оно должно согласиться на «почетный» уход войск Кессельринга из Италии, после чего эти войска будут переброшены на советско-германский фронт. За это Харстер обещал отказаться от выполнения плана «выжженной земли» в Северной Италии с ее развитой промышленностью.

Маринотти сначала обратился к английской резидентуре, где его просто высмеяли. У УСС он имел немногим больший успех: его предложения не были приняты всерьез, однако в своем докладе в Вашингтон Даллес отметил, что органы СС в Италии проявляют интерес к секретным контактам с союзниками. В документах СС сохранился доклад самого Харстера, в котором говорилось так: «Даллес проявил желание, чтобы с ним консультировались. Он имеет задание от президента Рузвельта установить контакт с немецкими эмиссарами. Последние должны принадлежать СС, ибо американцы ожидают успеха только от контактов с СС… Целью переговоров должно быть высвобождение американских войск для переброски их в Азию». Даллес по этому поводу заявил, что Харстер «извратил» его позицию, чтобы заинтересовать своих начальников. Однако, помня о беседах Даллеса с Гогенлоэ, мы должны весьма осторожно отнестись к этим самооправданиям.