Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Только Советский Союз выступил с протестом против агрессивных устремлений фашистской Германии. В официальном заявлении Советского правительства от 17 марта 1938 года, направленном Англии, Франции, США и Чехословакии, содержалась четкая, принципиальная оценка действий Германии в отношении Австрии как вооруженного вторжения в эту страну и насильственного лишения австрийского народа его независимости. Правительство СССР обращало внимание западных держав на их ответственность за судьбы мира и предлагало немедленно принять меры для коллективного пресечения агрессии. Советское заявление заканчивалось следующими словами: «Завтра может быть уже поздно, но сегодня время для этого еще не прошло, если все государства, в особенности великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира». (Новые документы по истории Мюнхена. Госполитиздат, М., 1958, стр. 22.) Несмотря на очевидную важность и необходимость предложенных Советским Союзом мер, они не были приняты западными державами. — Прим. ред.

Запуганными оказались многие из числа избранных руководителей Англии и Франции. Начавшаяся паника лишила министров западных правительств способности мышления. Во Франции в итоге ряда политических кризисов к власти пришло промежуточное правительство во главе с Эдуардом Даладье, не обладавшим вдохновением политиком, к тому же страдавшим пристрастием к спиртным напиткам. Однако для его правительства главная опасность заключалась в неустойчивости власти. Наиболее влиятельный пост в правительстве — пост министра иностранных дел — Даладье под политическим давлением был вынужден отдать Жоржу Боннэ, одной из наиболее сомнительных личностей в истории французской политики L

Люди, дрожавшие от страха перед Германией в каждой из этих стран, составляли, как их можно было назвать в те дни, «правящие классы»: это знатные дамы и господа с состоянием или положением в обществе, которые, независимо от того, входили они в состав правительств или нет, являлись членами правящего класса и знали, как использовать свое влияние. Во Франции эта клика была полностью заражена коррупцией и пораженчеством; мучимые кошмарами угрозы со стороны нацистской Германии и опасностью коммунизма внутри своей страны, многие из них все более склонялись к поиску компромисса с Германией в надежде, что с помощью соглашения с национал-социалистами можно будет задушить угрозу красной революции. У этих людей не было веры ни в самих себя, ни в свой народ, и, чем сильнее Германия оказывала давление, тем больше они были склонны, подобно страусу, прятать свою голову под крыло в надежде, что опасность минует их. И хотя французская армия все еще считалась самой мощной в Европе, а Франция была

1Как заметит читатель, в книге, несмотря на ряд объектив ных оценок событий 1935—1938 годов, прослеживается тенденция «большую долю вины» за политику умиротворения отнести на счет Франции и меньшую — на счет Англии, представить Чемберлена как деятеля, якобы стремившегося к «миру на континенте». По существу, ничего не говорится о поощрении фашистских агрессоров со стороны США. Автор книги умалчивает, что в те годы политика так называемых западных «демократий» в первую очередь определялась их стремлением любой ценой изыскать пути сговора с фашистскими агрессорами на почве общих антисоветских интересов. — Прим. ред.

связана серной союзнических договоров, направленных па то, чтобы оградить себя именно от той угрозы, которую представляла гитлеровская Германия, настроение правящей верхушки отличалось крайним пораженчеством и неверием в свои силы. Между тем ответственность за защиту своей страны, за сохранение мира и стабильности в Европе эти люди переложили на своего главного союзника — Англию.

За год до этого премьер-министр Невиль Чемберлен заменил Стэнли Болдуина на посту главы партии консерваторов, а для такого трудного времени, какое складывалось теперь в Европе, вряд ли можно представить себе более неудачную кандидатуру. Англии нужен был лидер, сознававший свою роль и обладавший решительностью, способный сплотить английский народ, доведя до его сознания всю опасность, которая возникала. Среди членов правящей партии консерваторов в парламенте имелась только небольшая группа, понимавшая всю остроту создавшегося для Англии положения и настаивавшая па осуществлении программы быстрого перевооружения в своей стране и на твердой и позитивной англо-французской политике в отношении германского и итальянского диктаторов. Главным в этой группе консервативных парламентариев был Уинстон Черчилль. Невиль Чемберлен пе любил Черчилля и решительно отказался ввести его в состав своего кабинета. Он предпочитал держать вне своего правительства любого, кто считал национал-социализм проклятьем, а войну с Германией — неизбежной.

Английские историки по-разному изображали Невиля Чемберлена: то как введенного в заблуждение государственного деятеля, то как жертву обстоятельств, то как гибельного политического простака. Но все они при этом добавляли, что он стремился сделать все как можно лучше. Одпако факты показывают, что вряд ли подобные эпитеты характеризуют Чемберлена.

Как это часто бывает в практике английской политики, Чемберлен пришел к руководству партией скорее вследствие своей посредственности, чем каких-либо блестящих успехов. Его отец Джозеф Чемберлен был известным государственным деятелем викторианской эпохи, а его сводный брат был в двадцатых годах выдающимся министром иностранных дел; однако Невиль, как однажды заметил один из его политических противников, обла-30

дал такими качествами, которые позволили ему стать «мэром Бирмингема в скверный год»

Чемберлен не считал перевооружение Англии необходимым, он верил, что мира можно добиться скорее посредством разумных переговоров, чем военной силой. Впоследствии Уинстон Черчилль писал о той борьбе, которую вел министр иностранных дел в правительстве Чемберлена Антони Иден, чтобы убедить премьер-министра в необходимости создать решительный фронт на пути диктаторов. «Идена все более беспокоило наше медленное перевооружение, — писал Черчилль. — 11 ноября 1937 года он имел беседу с премьер-министром и пытался довести до его сознания свои опасения. Мистер Невиль Чемберлен отказался его слушать. Он посоветовал ему «идти домой и принять аспирин».

Удивительным было изменение, которое произошло в характере Невиля Чемберлена после того, как в 1937 году он стал премьер-министром. Пока он был министром правительства или членом кабинета, коллеги находили его застенчивым и сдержанным, всегда готовым выслушать мнения своих экспертов, соблюдавшим строгое невмешательство в дела других ведомств. В определенной степени и на посту премьера он продолжал действовать в таком же духе, когда дело касалось внутренних проблем; однако вскоре стало обнаруживаться, что любимой сферой деятельности в правительстве для Чемберлена являлась внешняя политика, в которой он считал себя более способным руководителем, чем тогдашний министр иностранных дел. Он был убежден, что до его назначения премьер-министром профессиональное руководство британской внешней политикой плохо представляло себе свои задачи и было неправильно ориентировано и что в этом повинны главным образом профессионалы, которые давали советы министру иностранных дел по тем или иным вопросам внешней политики. Чемберлен, как это очень скоро стало очевидно, полагал, что только «свежий подход» к фашистскому режиму в Европе может привести к договоренности демократических режимов с ним и тем самым обеспечить мир на континенте; он дал ясно понять, что в Форин Оффисе имелись сотрудники, которые мешали осуществлению такой политики.