Наталья Пушкарева - Женщины Древней Руси

Пространные отзывы польских хронистов получила и Елена (ум. в 1206 г.), дочь перемышльского князя Ростислава Владимировича. В 1194 г. она возглавила «краковский стол» на правах регентши малолетнего сына Казимира II Справедливого. В условиях борьбы за власть между сторонниками Мешко Старого (законного претендента на престол) и малолетнего сына Казимира II Лешека Елена Ростиславна постаралась обрести надежного союзника. Им стал волынский князь Роман Мстиславич, которого хронист называет ее «верным помощником». Впоследствии Елена Ростиславна честно его отблагодарила: она дала ему «воев в помощь», когда Роман вел борьбу за объединение Волыни и Галичины, а после смерти князя Романа его вдова, «княгиня Романова», развернувшая бурную деятельность в Галицко-Волынской Руси, в 1202 г. получила убежище от врагов при ее дворе [102] Balzer О . Genealogia Piastow. Krakow, 1895. S. 184; Vincentii Chronicon Polonorum // MPH. T. II. Lwow, 1964. P. 438, 442; ПСРЛ. Т. I. C. 330. В польской историографии существует мнение о том, что Елена Ростиславна была чешкой по происхождению ( Wasylewski Т. Helena Ksigznicska znojemska, zona Kazimierza II Sprawiedliwego // PH. T. 69. Z. 1. Warszawa, 1976. S. 115–120). .

Стремясь к закреплению дружественных отношений Кракова с родной землей, Елена Ростиславна побудила своих сыновей, старшего — Лешека Бялого и младшего — Конрада Мазовецкого, к женитьбе на русских княжнах.

Старший сын женился на Гремиславе, дочери луцкого князя Ингваря Ярославича. Долгожданный наследник — сын Болеслав — родился у них через 15 лет. В 1227 г., когда ему исполнился год, его отец Лешек Вялый погиб. Тогда же Гремислава была провозглашена регентшей при сыне и приказала выбить печать с собственным изображением. Эта печать дошла до наших дней. На ней Гремислава изображена на польском троне с жезлом в руке и венцом на голове — такое «королевское изображение», наверное, льстило честолюбию регентши [103] Balzer O . Op. cit. S. 275–276; Wlodarski B . Polityczne ptany Konrada I ksiecia mazowieckiego // Roczniki Towarzystwa Naukowego w Toruniu. 1971. T. LXXVI. S. 29; Kodeks dyplomatyczny Matopolski. T. II. Krakow, 1886. S. 39–40. .

Гремислава стремилась возможно дольше удержаться в правах самовластной правительницы, но ее соперники — Владислав Ласконогий и Генрих Бородатый — настойчиво заявляли о своих правах на «краковский стол».

На помощь русских князей и их войска рассчитывать было трудно: в Галицко-Волынском княжестве шли непрерывные междоусобные войны. Брат Гремиславы Ярослав Ингваревич находился в плену у сына Романа Мстиславича Данила Романовича; несмотря на это, с Данилом Романовичем Гремислава продолжала поддерживать дружественные соседские отношения, основу которых заложила еще ее свекровь Елена Ростиславна. Гремислава выслала войско в поддержку отрядов Данила Романовича и тем самым фактически освободила из плена брата, который получил в «держание» один из городков Галицко-Волынской Руси и больше не участвовал в феодальных распрях [104] ПСРЛ. Т. II. С. 753–754. .

Между тем право на опекунство над Болеславом Гремиславе пришлось уступить. Новые опекуны — Ласконогий и Бородатый — отняли у нее сначала краковские земли, а затем и сандомирские. Однако, когда политическая конъюнктура изменилась (1232 г.), она поспешила вновь заявить о своих и сыновьих правах и с этими претензиями прибыла на княжеский съезд, но была схвачена и отправлена под стражу. Дальнейшие события ее жизни разворачивались с увлекательностью, присущей разве что детективному роману. Темной ночью, подкупив стражу, Гремислава сумела выбраться из плена и бежать. Используя последнюю возможность, она обратилась с просьбой о поддержке к папе римскому. Папа издал буллу, в которой осудил учиненное над Гремиславой насилие и потребовал возвращения ей и сыну краковских и сандомирских земель. Вплоть до своей смерти в 1258 г. Гремислава оставалась при краковском дворе [105] Szymczakowa A. Ksiezniczki ruskie w Polsce XIII w. // Acta Universitetis Lodziensis. Zeszyty naukowe Universitetu Lodzkiego. Folia historica. Ser. 1. 1978. № 29. S. 29, 30; Wlodarski B . Op. cit. S. 44–45; Roczmk matopolski // MPH. T. III. Lwow, 1878. S. 169. .

Польская хроника называет Гремиславу «пани знатного происхождения»; понятие «знатность» для хрониста в то время было синонимично образованности и уму. Проявив неуемную энергию и дипломатический талант, Гремислава закрепила за сыном полагавшееся ему земельное наследство. Болеслава впоследствии именовали Стыдливым, Скромным. И в самом деле, на фоне деятельности его решительной матери роль самого королевича представляется незаметной. Болеслав давно уже был совершеннолетним полновластным правителем, но имя его матери продолжало упоминаться почти во всех официальных документах («chanssima», «serenissima matre») [106] Kronika Wielkopolska // MPH. Ser. 2. T. VIII. Warszawa, 1870. S. 79; Szymczakowa A . Op. cit. S. 31; Kodeks dyplomatyczny Matopolski. T. 1. Krakow, 1876. № 11–13, 24, 27, 29, 31, 36, 40, 41, 44, etc. .

Иное отношение в польских хрониках к другой бывшей русской княжне — жене Конрада I, младшего брата Лешека Вялого, Агафье, дочери северского князя Святослава Игоревича. Любопытно, что Агафья приходилась внучкой знаменитой Ярославне и князю Игорю Святославичу — героям «Слова о полку Игореве». Ее брак с Конрадом был заключен в 1210 г. Поддерживая мужа в его борьбе за краковский престол, Агафья обратилась за помощью к крестоносцам, за что заслужила восхваление в немецких хрониках, но была осуждена в польских. Последние приписывали ей поощрение грабежей на завоеванных землях. Но для сколько-нибудь объективной оценки деятельности Агафьи Святославны сведений слишком мало. В чем не приходится сомневаться, так это в энергичности ее действий: известно, например, что Агафья Святославна полновластно распоряжалась своими земельными владениями, жаловала крупные суммы костелам и монастырям, принимала участие в 1239–1241 гг. в княжеских съездах [107] ПСРЛ. Т. II. С. 720; Piotr Dusburg. Chronika terrae Prussiae // Scriptores Rerum Prussicarum. T. I. Leipzig, 1861. S. 36–37; Zbior ogolny przywilejow i pomnikow mazowieckich. T. 1. Warszawa, 1919. № 394, 404, 406; Szymczakowa A . Op. cit. S. 35. .

Сыновья Агафьи и Конрада I — Болеслав и Земовит не без участия матери стали мужьями русских княжон — Анастасии Александровны и Переяславы Даниловны. Их роль в польской политической жизни середины XIII в. почти не прослеживается в источниках, хотя известно, что дочь галицкого князя Данила Романовича Переяслава в 50-е годы XIII в. была регентшей при двухлетнем сыне; имеются подписанные ею некоторые акты дарений монастырям [108] Balzer О . Op. cit. S. 289; Korduba M . Anastazja // Polski Stownik Biograficzny. T. I. Krakow, 1935. S. 88; Sobocinski W . Historia rzgdow opiekuriczych w Polsce // Czasopismo prawno-historyczne. 1949. T. II. S. 269. .

В исторической литературе высоко оценивается деятельность русских «принцесс» на польской земле в период ордынского нашествия на Русь [109] Szymczakowa A . Op. cit. S. 42; Пашуто В. Т . Указ. соч. С. 9. . Направленная на укрепление позиций «славянского мира», связей русских удельных княжеств с Польшей, она способствовала решению международных проблем государств этого региона в едином ключе.