Наталья Пушкарева - Женщины Древней Руси

В планы новгородской аристократии входили создание в Новгороде православного наместничества, зависимого от Литовского государства, а также брак будущего наместника из числа литовских панов с самой богатой новгородской собственницей — Марфой Борецкой, которая «хотячи пойти замужь за литовского же пана за королева, да… мыслячи привести его к себе в Великий Новград, да с ним хотячи владети от короля всею Новгородскою землею». В 1471 г. Марфа вместе с сыновьями выступила на вече против подчинения Новгорода Ивану III: «Тою отчаянною мыслью нача прельщати весь народ православия, Великий Новгород». С. М. Соловьев, давая оценку действиям Марфы, писал, что она «вынудила» согласие веча на отложение от Москвы: «Наемники Борецкой являлись на площади и вопили о притеснениях Москвы, о золотой воле под покровительством Казимира литовского, камнями заставляли молчать московских приверженцев…» Осуждая Марфу и противопоставляя ее Ивану III, «окруженному всем величием правды», известный историк шел вслед за составителем московского летописного свода, называвшего Марфу Иезавелью, бесноватой Иродиадой, царицей Евдоксией, Далидой [134] Иезавель — израильская царица, жена царя Ахава, имевшая большое влияние на мужа; Иродиада — внучка Ирода Великого, бросившая первого мужа и вышедшая замуж за его брата, своего дядю Ирода Антипу, Евдоксия (макремболитисса) — жена императора Константина X Дуки, сделавшая вопреки его завещанию соправителем второго мужа — Романа Диогена (XI в), Далида (Далила) — возлюбленная Самсона, выведавшая у него тайны и предавшая его в руки врагов. и подкреплявшего эти свои филиппики изречениями о «злых женах» [135] ПСРЛ. Т. VI. С. 5 (под 1471 г.); Т. VIII. С. 158–159 (под 1471 г.); Соловьев С. М . Об отношениях Новгорода к великим князьям. М., 1846. С. 85–86. . Однако Марфа применяла в политической борьбе те же средства, что и ее современники.

Сторонники Марфы подкупили «смердов, шилышков и других безыменных мужиков», которые в нужный момент зазвонили в колокола, крича: «За короля хотим!» Несмотря на то что среди новгородцев имелись противники планов Борецкой, ее «партия» пересилила приверженцев великого князя московского: послы новгородского боярства отправились с дарами к литовскому королю. Узнав об этом, Иван III 20 июня 1471 г. выступил с войском из Москвы. После битвы на реке Шелони антимосковская группировка в Новгороде вынуждена была признать свое поражение. Сын Марфы Дмитрий Исакович сложил голову на плахе. Для «замирения» с великим князем новый посадник Фома Андреевич поднес ему 1000 серебряных рублей. Иван III «не отринул челобитья, взял тяжкую пеню за проступок» [136] ПСРЛ. Т. VI. С. 6 (под 1471 г.); Соловьев С. М . Об отношениях… С. 89. .

В декабре 1475 г. Иван III посетил дома крупных новгородских бояр: Коробова, Казимира, а также богатой боярыни Анастасии Григорьевой. Лишь дом Марфы Борецкой не был удостоен этой чести: Иван III продолжал опасаться новых действий с ее стороны. В феврале 1488 г. он распорядился захватить Марфу с внуком Василием Федоровичем, отослать их в заточение и «тако конечне укроти Великий Новгород». Огромные владения Борецкой были отписаны на Ивана III [137] ПСРЛ. Т. III. С. 142; Т. IV. С. 259; Т. V. С. 38; Т. VI. С. 16 (под 1476 г.), 24 (под 1484 г.); Т. VIII. С. 199; Марфа Борецкая // РБС. Т. 3. СПб., 1908. С. 220. . Марфа была казнена, не доехав до Москвы, в небольшом селе Тверского княжества Млёве [138] Подробнее см.: РБС. Т. 3. С. 220. .

Сильная, незаурядная личность Марфы Борецкой неоднократно привлекала к себе внимание историков и писателей. Н. М. Карамзин склонен был идеализировать «величавую республиканку» Марфу и, по выражению А. И. Герцена, «возлагать иммортели на могилу Новгородской республики», последней защитницей которой она являлась. В предисловии к своей исторической повести о Марфе-посаднице Н. М. Карамзин выразил надежду, что имя ее будет вписано в «галерею знаменитых россиянок» [139] См.: Карамзин Н. М . История государства Российского. Т. VI. СПб., 1817. С. 95, 130; Он же . Марфа-посадница, или Покорение Новгорода. Историческая повесть. М., 1912; Герцен А. И . Полн. собр. соч. Т. VII. М., 1956. С. 191. См. также: Сумароков П. И . Марфа-посадница, или Покорение Новгорода. СПб., 1807. .

Длинный ряд выдающихся женщин, проявивших себя в политической жизни и борьбе как в русских княжествах, так и за рубежом в X–XV вв., был бы не полон без социальных портретов великой княгини московской Софьи Фоминичны, ее современницы великой княгини тверской Елены Стефановны и рязанской княгини Анны Васильевны.

Софья Фоминична (Зоя Палеолог) была племянницей последнего византийского императора из династии Палеологов и дочерью «морейского деспота» (властителя Пелопоннеса) Фомы. Она воспитывалась в Риме при дворе папы Сикста IV; папский двор рассчитывал с помощью ее брака с овдовевшим Иваном III втянуть Русь в русло своей политики. Возможно, не без влияния своего высокого покровителя Зоя отказала ранее сватавшимся к ней французскому и миланскому герцогам и благосклонно приняла свата от Ивана III — Ивана Фрязина, посланного специально в Рим, чтобы царскую «невесту видети». Фрязин вернулся в Москву с примерным портретом невесты: была она «на иконе писана» [140] ПСРЛ. Т. VII. С. 154 (под 1469 г.); Т. VI. С. 197 (под 1471 г.). . В мае 1472 г. Иван III отправил в Рим второе посольство к папе с просьбой отдать Зою «за Ивана князя».

Почти четыре месяца невеста великого князя московского добиралась из Рима в Москву в сопровождении свиты и обоза с приданым и свадебными подарками, отпущенными папской казной за обещание обратить Ивана III в римскую веру. Однако посланнице папы римского не помогли в этом деле «ум и хитрость» — черты, которыми наделили ее историки более позднего времени: попытки «святейшего престола» потерпели неудачу. Иван III добивался брака с Софьей для укрепления международного статуса Руси и использовал его для провозглашения Руси преемницей Византийской империи, что позволило ему рассматривать и самого себя как преемника державных прав византийского императора Константина XI. В свою очередь для Зои Палеолог положение при русском дворе, после того как она стала женой Ивана III, открыло свободу действий, так как великий князь дорожил и браком с ней, и ее советами как умной и образованной женщины [141] Cм.: Толстой Ю. В. Московия Джона Мильтона. М., 1875. С. 19; Успенский Ф. И . Брак царя Ивана III Васильевича с Софьей Палеолог // Исторический вестник. 1887. Т. VIII. № И. С. 690–691; Лимонов Ю. А . Культурные связи России с европейскими странами в XV–XVII вв Л., 1978. С. 247; Герберштейн С . Записки о московских делах. СПб., 1908. С. 12–13. .

Личность Софьи Палеолог неоднократно привлекала к себе внимание современников — летописцев, путешественников из других стран, а впоследствии и историков. О Софье писали австрийский посол при дворе Ивана IV Сигизмунд Герберштейн, польский историк XVI в. Рейнгольд Гейденштейн, английский поэт Джон Мильтон, автор трактата «Московия» (XVII в.), и др. Одна из основных причин такого внимания, видимо, в том, что Софья Палеолог оказалась в центре политической борьбы в период складывания единого Русского государства.