Наталья Пушкарева - Женщины Древней Руси

Поиск ранних свидетельств эволюции имущественных прав знатных женщин в эпиграфическом материале привел к выводу, что большинство документов такого рода (10 из 33 купчих) — новгородско-псковского происхождения, т. е. относится к Северо-Западу Руси, где развитие товарно-денежных отношений, не нарушенное ордынским вторжением, было особенно интенсивным. Правда, при этом следует учитывать и худшую сохранность источников в Центральной Руси. В развитии феодального права важную роль играл и внешний фактор — соседство с теми русскими землями, которые тогда оказались под властью Литвы. Это способствовало завершению имманентно идущих процессов, ибо право Северо-Западной Руси развивалось во взаимодействии с эволюцией права польско-литовского [412] MacMowski W . Poglgd na stosunki majgtkowe malzonkow wedtug dawnego prawa polskiego z uwzgledneniem Stowian tudziez Germanow // Rocznik Historyczny. T. XIII. Poznan, 1937; Sobocinski W . Problemy histoni panstwa i prawa Rusj Kijowskiej // Czasopismo prawnohistoryczne. T. IV. Pozaan, 1952; Sochamewicz K. Rozwody na Rusi Halickiej w XVI w. // Pamiftmk historyczno-prawny. T. VII. Lwow, 1929. S. 3. . Вот почему обнаруживается немало аналогий как в формуляре купчих, так и в самих ситуациях, отразившихся в документах о продаже женщинами земельной собственности, в западнорусских землях и на территориях Малопольши и Литвы [413] Akta grodzkie i ziemskie z czasow Rzeczypospolitei polskiej z archivum tsw. Bemardynskiego we Lwowie (далее: AGZ). T. XI. Lwow, 1891.N 191, 3115; T. XII. Lwow, 1891. № 351, 1441; T. XIII. Lwow, 1892. № 44, 2457, 2809, 3693, 3963, 2964, 3968; Kodeks dyplomatyczny Maiopolski. T. 1. Krakow, 1876. № 219; T. III. Krakow, 1905. № 778, 790. .

Если считать доказанной дееспособность женщин привилегированного сословия в заключении актов дарения и продажи недвижимости в XIII–XV вв., тo можно с очевидностью предположить, что в то время женщины свободно совершали также обмен и раздел земельной собственности, хотя документов, отражающих сделки такого рода, совершенные женщинами, значительно меньше, чем данных, жалованных и купчих. Так, в распоряжении исследователя 9 грамот об обмене и 5 раздельных [414] АЮЗР. T. I. № 13, 43; АФЗХ. Ч. II. № 16; АСЭИ. T. I. № 86, 385; T. II. № 184, 456; T. III. № 143, 147; ДДГ. № 20. С 56; НПГ. № 6, 11; ГВНП. № 221; ЦГАДА, ф. 281, № 2332/5. , причем наиболее раннее упоминание об обмене соответствует во временном отношении появлению актов продажи и пожалования (псковская грамота второй половины XIV в. [415] НПГ. № 6. С. 50–51. ). В документах встречаются случаи обмена «окладом на оклад», доплаты женщинами некоторой суммы за полученные в результате обмена земли. Например, М. Росовая за полученное ею имение в «Червоной Руси» — село Куропатники доплатила «40 копъ» (грошей) [416] АЮЗР. Т. I. № 13. С. 7–8 (1418 г.). Обратная ситуация — доплата за земли, полученные от женщины, встречается в другой грамоте начала XV в. (АСЭИ. Т. I. № 86. С. 72). . В четырех актах сделка совершается женщиной самостоятельно, в одном — совместно с мужем, в трех — с детьми. Есть два акта со сделками между родственниками: Андрей Дмитриевич менялся землями с матерью, а Василий Дмитриевич выменял у матери села в Юрьеве. Подобные сделки были достаточно распространенными, ибо являлись одним из способов «округления» разбросанных владений [417] АСЭИ. Т. II. № 184. С. 116–117; ДДГ. № 20. С. 56. См.: Янин В. Л. Сфрагистический комментарий к псковским частным актам // НПГ. С. 143. . Достаточно вспомнить дельные (раздельные) грамоты, где в таких сделках участвовали женщины (6 документов), чтобы убедиться, что случаев обменно-раздельных операций между родственниками (и женщинами в их числе) было немало [418] ЦГАДА, ф. 281, № 2332/5 (XV в.); АСЭИ. Т. I. № 385; Т. II. № 264, 456; НПГ. № 11; ГВНП. № 221. .

К вопросу о дееспособности женщин в области сбыта имущества относится и реализация их права на заклад и залог недвижимости, ибо женщины привилегированного сословия, несомненно, обладали этим правом. Так, в одном из документов некая Офимья, Стефанова жена, закладывает свою «отчину» на Русском Севере Феодосию Никитину сыну; в другом — княгиня Ирина, жена князя Семена Ивановича, участвует в аналогичной операции с землями в Дмитровском уезде. Ряд актов свидетельствует о подобных действиях женщин на территории западнорусских земель [419] Чаев Н. С. Северные грамоты XV в. // ЛЗАК. Вып. 35. Л., 1929. № 65. С. 163; АФЗХ. Ч. II. № 54. С. 54–55; AGZ. Т. XI. № 3105; Т. XII. № 127; Т. XIII. № 2, 1739, 2115, 3903. . В тексте этих документов не содержится никаких ограничений прав женщин на заклад принадлежащих им земель; лишь в одном акте упомянуто согласие мужа на совершение сделки [420] AGZ. Т. XIII. № 21115. .

Рассмотренный материал об участии женщин в дарении, продаже, обмене, залоге недвижимой собственности подтверждает правомочность представительниц господствующего класса в имущественной сфере (см. Прил., табл. 1).

Вопрос о правомочности и дееспособности женщин привилегированного сословия охватывает и область приобретения недвижимого имущества в его основных формах: получение в дар (безвозмездное приобретение), купля и получение в качестве приданого или наследства.

Документов, отражающих акт пожалования (или дарения) женщинам, немного (16) [421] АСЭИ. Т. I. № 169, 224; Т. II. № 9, 117; Т. III. № 48, 336; ГВНП. № 156, 254, 502(55); АЗР. Т. I. № 140; АЮЗР. Т. I. № 49 (два документа); ААЭ. Т. I. № 152; СГГД. Ч. I. № 42. С. 83; ДДГ. № 12. С. 35. . В общей совокупности жалованных и данных грамот акты о дарении светским, частным лицам составляют незначительную часть. Один из наиболее ранних актов подобного рода — данная Мавре Корякиной на Узменские пожни в Бежецком Верхе 40-х годов XV в. (если не считать косвенное указание о пожаловании женщине в одной из духовных) [422] АСЭИ. Т. I. № 169. С. 123. Ср.: № 438. С. 327, а также ДДГ. № 12. С. 35. . Среди грамот, упоминающих женщин, которым сделаны родственные пожалования, в двух получателями являются игуменьи, а три представляют родственные дарения: в одном случае — отца, в другом — супругов своим дочерям, в третьем — свекрови невестке. Среди родственных дарений примечательна передача Есипом Пикиным половины деревни Талицкой во владение «до живота» жене без права распоряжения: после ее смерти эти земли надлежало отдать монастырю [423] АСЭИ. Т. II. № 117. С. 72. . Остальные документы отражают вассальные отношения между землевладельцами и женщинами-собственницами.

Мало дошло до нас актов, отражающих покупку земельной собственности женщинами, хотя первое упоминание о таких действиях женщин относится к началу XIV в. [424] Там же. Т. III. № 311. С. 341; ДДГ. № 1. С. 8. Пока известно 14 таких свидетельств [425] АСЭИ. Т. I. № 311, 483; Т. III. № 93; АЮЗР. Т. I. № 5; ГВНП. № 314; АФЗХ. Ч. I. № 68; Ч. II. № 16, 54; ДДГ. № 1. С. 8; № 61. С. 195; № 70. С. 183; № 72. С. 253; № 82. С. 327; № 87. С. 348–350. . Ни в одной из дошедших до нас купчих грамот (4) не упоминается как обязательное условие согласие мужа или родственников по мужской линии на заключение сделки, которое было непременным по польско-литовским законам [426] Starodawne prawa polskiego pomniki / Wyd. A. Z. Helcel. T. I. Warszawa, 1856. S. 170–171. . Покупки совершались на собственные деньги женщин («на женни куны»). «…Дала есмя ему на той трети… земли… пять рублев да пополонка вол. А купила есми ту землю себе и своим детем впрок без выкупа…» — свидетельствует Елена Жабина. Варвара, жена Герваса, перекупила у мужа за сто гривен села Толмачи и Журково. Княгиня Иулиания купила у сына «селце Михайловское». Треть всех свидетельств о покупке земель женщинами связана с именами великих княгинь и приобретениями комплексов близлежащих к их уделам земель [427] ГВНП. № 220; АФЗХ. Ч. I. № 68; АЮЗР. Т. I. № 5; ДДГ. № 1, 61, 70, 82, 87. .