Николай Платошкин - Че Гевара

Че всегда говорил, в том числе и публично, что социализм не может быть эффективнее капитализма просто по определению. В 1964 году он писал: «Лишь одно соображение, над которым я вам советую подумать: противополагать неэффективность капиталистического управления предприятиями социалистической эффективности — значит путать желаемое с действительным. Неоспоримые преимущества социализм имеет в сфере распределения, в осуществлении централизованного планирования, где он смог преодолеть технологические и организационные изъяны, присущие капитализму» 330.

То есть Че призывал не просто гордиться социализмом, а сделать его эффективнее капитализма. И для этого надо было серьезно поработать.

Если социализм был эффективен в централизации, то это же было его слабым местом в том, что касалось производства товаров народного потребления. Здесь как раз требовались максимальная гибкость и децентрализация. Как-то на одном из «консолидадос» «Текстиль» Че попросили высказать мнение о новом фасоне женских платьев. Министр ответил: «Вы считаете, что я должен отвечать за то, как одеваются женщины в этой стране? Я отказываюсь обсуждать данную тему. Это должны решать специалисты и дизайнеры. Самое плохое, что может случиться с женщинами на Кубе, — это если министр будет решать, какую одежду им носить. Если я скажу, что мне нравится красный цвет, это ведь не должно означать, что все женщины должны носить красное» 331.

Однако Че все же понимал, что именно разнообразие фасонов одежды и обуви — слабая сторона жестко централизованной БФС. В выборе фасона могли ошибиться и дизайнеры, да и сам фасон мог измениться в течение планового года. Однако лишенному всех финансовых прав предприятию нельзя было быстро перестроить производство без санкции министерства. А значит, получалось, что фасоны дамской одежды все же определял министр — пусть и не напрямую, а через выделение дополнительных средств на перестройку производства.

Собственно, эта проблема была слабым местом всех экономических моделей социализма. Ведь даже при хозрасчете времен Хрущева все цены в СССР устанавливало государство, а это во многом сводило на нет экономические стимулы для предприятий. Че рассказывал, что был поражен различием в качестве и ассортименте потребительских товаров между Швейцарией и самой развитой социалистической страной — Чехословакией.

Правда, в том, что касается Кубы, Че был склонен выделять два основных препятствия на пути улучшения качества продукции — американскую блокаду и слабую дисциплину, свойственную многим кубинцам. Но главной проблемой все же было отсутствие конкуренции, которую надо было срочно заменить административным контролем качества. Конечно, формально стандарты качества были составной частью плана, и менять их директора не имели права. Но что делать, если эти стандарты просто не соблюдались? Штрафовать? Но в этом случае государство штрафовало самого себя, да и полной гарантии, что штраф приведет к повышению качества, не было.

Проблему качества в БФС так и не решили. При задуманной Че экономической системе единственной гарантией качества было новое отношение человека к труду, но оно пока еще не сформировалось. К тому же даже самоотверженный сознательный труд одних не имел никакого значения, если этим энтузиастам уже приходило плохое сырье от смежников.

Че постоянно искал пути улучшения работы предприятий своего министерства. При этом он всячески поощрял инициативу снизу и очень расстраивался, если ее не чувствовал. Главными для Че были проблемы не производства, а человека на производстве.

Инструментом обратной связи были совещания в министерстве с участием директоров «консолидадос», проводившиеся раз в два месяца. Первое такое совещание состоялось в январе 1962 года. Че поощрял директоров за откровенность и сам подавал в этом пример.

Министерство издавало три журнала: «Нуэстра индустриа» («Наша промышленность», 1961) [201] Весь тираж этого основного журнала министерства (35 тысяч экземпляров) выпускали семь человек, причем на бумаге, сделанной из отходов сахарного тростника. , «Нуэстра индустриа технологика» («Наша промышленная технология», 1962) и «Нуэстра индустриа экономика» («Экономические проблемы промышленности», 1963). В этих журналах директора, администраторы и работники могли поднимать любые злободневные вопросы. Все номера предварительно просматривал министр. Только один раз Че высказал недовольство — когда увидел свое фото в одном номере четыре раза. С тех пор фотографий министра не публиковали. Зато министру нравилось, когда в журнале описывались трудовые подвиги простых рабочих — «новых» людей, которых он так нетерпеливо ждал.

Министр настаивал на том, чтобы все директора «консолидадос» и заместители министра регулярно (минимум раз в две недели) посещали подчиненные им заводы и обязательно общались с людьми всех рангов и должностей. Во время таких визитов были обязательными встречи не только с администраторами, но и с лидерами профсоюзной, женской и комсомольской организаций. По итогам каждого визита директор должен был представить в министерство отчет, содержащий конкретные предложения по улучшению работы предприятия. Че формализовал форму таких отчетов, разбив их на рубрики. Например, в документе был раздел «Склад», в котором требовалось отразить определенные заранее показатели.

Все эти отчеты писал во время своих посещений заводов и сам министр. И никакие события не могли заставить Че изменить этот порядок — ведь с него брали пример все остальные. Когда в октябре 1962 года разразился Карибский кризис, Че выехал из Гаваны в штаб Западной группы войск (которой он командовал) в Пинар-дель-Рио, и его подчиненные в министерстве надеялись, что очередной визит шефа на завод будет отложен. Однако Че явился на заседание в МИНИНД (где должны были слушать его отчет) вовремя, извинившись только, что представит отчет в рукописном виде — в его штабе не было секретаря, а сам он на пишущей машинке работал медленно. В момент самой острой опасности для Кубы министр, как и планировалось заранее, посетил фабрику по производству карандашей.

Все время своего пребывания на посту министра промышленности Че постоянно пытался бороться против бюрократизма, хотя во многом тенденции этого самого бюрократизма были заложены в БФС с ее централизацией. Министр это понимал и разрабатывал все новые и новые инструменты (в целом весьма успешные) для противодействия косности, иждивенчеству и поощрения творческой инициативы рядовых сотрудников. К тому же любые формы участия рабочих и служащих в управлении производством он считал важными вехами на пути формирования «нового» человека.