Андрей Гладышев - 1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов

Несмотря на то что 2 февраля атаки французов были отражены, как рапортовал Платов 3 февраля, он находился в весьма «затруднительном положении»: его курьеры уже не могут прорваться до Барклая де Толли, в тылу в районе Осерра видны неприятельские партии. Таким образом, Платов находился, как он сам выразился, «с горстью людей между французской нацией и наполеоновскими войсками» [1109].

Действительно, отряд М.И. Платова был не только самым крайним на левом фланге Главной армии, но и шел впереди других; те городки и коммуны, которые он проходил совсем недавно, были перезаняты французами, отряды кавалерии плели паутину рейдов и контррейдов, даже на подконтрольной частям союзников территории правительственные агенты вели всяческую агитацию, а еще недавно кажущиеся безразличными ко всему крестьяне начали проявлять агрессивность.

3 февраля войска должны были отдыхать после стычки [1110]. Вечером этого дня Дю Куэтлоске, не желая слушать никаких новых инструкций от Алликса, вернулся со своей бригадой в Пон-сюр-Йонн [1111]. Вейль даже назвал 3 февраля с точки зрения военных действий «ничтожным». День 4 февраля так же, по оценке Вейля, «не отмечен никаким военным действием, имеющим хоть-какую-то важность. <���…> Под Сансом имели место совершенно незначительные столкновения» [1112]. Столкновения действительно имели место.

Около 2 часов дня 4 февраля казаки внезапно появились у южных ворот Санса. Они привезли с собой две пушки, из которых сделали несколько выстрелов ядрами и картечью. При занятии форштадта у ворот Дофине в этот день отличился подполковник Карпов 3-й (из полка О.В. Иловайского 10-го). Ответные залпы обороняющихся и вылазка, организованная Алликсом, заставили казаков отступить до Розуа. В 5 вечера последовало продолжение, но дело так и закончилось ничем [1113]. Потери французов: 5 раненых, один из которых потом скончается от ран [1114]. На память об этой атаке в стене под карнизом ближайшего к воротам Дофине дома остались два застрявших ядра и надпись: «Эти ядра были выпущены казаками 4 февраля 1814 года» [1115].

У Дюмениля описание этой атаки имеет нюансы, на которые не обратили внимания ни Вейль, ни Перрен. 6 февраля мэру Немура месье Дорэ поступили новости от мэра коммуны Шеруа о происшествии третьего дня под Сансом. Противник прислал в этот город парламентария с предложением о сдаче. Когда же это предложение отвергли, от 400 до 500 человек заняли фабург Сен-Пригт, установили три пушки и сделали несколько выстрелов картечью и ядрами по воротам Дофине. Они выпустили не менее сотни выстрелов, убив двоих и ранив одного защитника. Но ответный огонь егерей вынудил противника отступить. Атакующие якобы потеряли до 40 человек убитыми и ранеными, которых они погрузили на телеги и увезли. Противник удалился в Шамбертранд, что в три четверти лье от Санса [1116].

Отступление казаков опять крайне воодушевило Алликса. Он даже почему-то решил, что после неудачи 4 февраля Платов откажется от Вильнёв-ле-Руа и отступит на Тоннер и Бар-сюр-Сен. В письме 4 февраля Кларку генерал, объясняя сложившуюся под Сансом диспозицию, уверял, помимо прочего, что достаточно и 50 человек, чтобы удержать мост «против всех казаков мира». Санс по-прежнему представлялся ему как главный узел дорог на Осерр, Монтаржи, Труа. Но, по его мнению, и 400 человек было бы достаточно для обороны Санса, если бы к тому же организовать местных жителей на самооборону. Алликсу, застрявшему в Сансе в общем-то в силу стечения обстоятельств, не терпелось идти вперед и преследовать казаков. Он просил, чтобы ему позволили вытеснить врага из Вильнёв-ле-Руа и идти на Осерр, где местные жители проявляли враждебное отношение к генералу Моро и куда он гарантировал прибыть целым и невредимым [1117]. Алликса никуда не отпустят, тем более что у ворот Санса уже 9 февраля появится авангард корпуса вюртембержцев.

В течение тех нескольких дней, что последовали за атакой казаков на ворота Дофине 4 февраля, Санс к удовлетворению Наполеона больше не беспокоили. Платов отказывается от попыток захватить этот город.

Ж. Перрен вслед за Вейлем преувеличивал неудачу Платова в захвате Санса: «Чтобы понять ту огромную ошибку, какую совершил Платов, позволив Алликсу укрепиться в Сансе, надо вспомнить о деликатной миссии, которую ему поручил 24 января Александр I» [1118]. Речь идет, во-первых, об «освобождении» Римского папы из Фонтенбло, и, во-вторых, о том, чтобы отрезать Париж от связей с Югом Франции. Ж. Перрен, видимо, полагал, что для решения этих двух задач Платову было бы лучше всего находиться именно в Сансе. Вслед за Вейлем повторяются обвинения М.И. Платова в медлительности и нерешительности: атаман только 28 января прибыл в Осон, боясь оторваться от армии, теряя драгоценное время, что в конечном итоге и привело к тому, что ему не хватило каких-то двух часов, чтобы опередить Алликса и захватить прочный плацдарм на правом берегу Йонны: «В неудаче под Сансом виноват сам Платов, чья штаб-квартира продолжала проявлять лишь вялость и множить промахи и бахвальство» [1119]. Вейль упоминал о желании русского императора заменить Платова во главе летучего отряда на Кайсарова, когда описывал события под Эпиналем 9 января [1120]. Перрен это делает, когда описывает события под Сансом: за эти ошибки Александр I, который хоть и любил Платова, все равно был вынужден заменить его на П.С. Кайсарова [1121].

Насколько действия отряда М.И. Платова под Сансом были успешными и полезными? С одной стороны, очевидна неудача: Санс захватить не удалось, пришлось довольствоваться Вельнёв-ле-Руа. С другой стороны, демонстрации Платова в сторону Пон-сюр-Йонна, появление казачьих разведчиков к северу от Санса у Ториньи-сюр-Орёза и даже к северу от Пон-сюр-Йонна у Сержине [1122], угроза проникновения казаков на операционные линии французов в районе Провена и Нанжи — все это нервировало Пажоля, заставляя его тратить силы на поддержание Монбрена в Пон-сюр-Йонне и Алликса в Сансе. Платов все же получил возможность переправы через Йонну пусть и не в Сансе, а чуть выше по течению, в Вильнёв-ле-Руа. Алликса никак не устраивал этот прорыв в линии обороны по Йонне, который он хотел как можно скорее ликвидировать.

Захват переправы через Йонну (как и общее начавшееся движение союзников к Сансу) вызвал обеспокоенность даже в Париже. 4 февраля Жозеф обратил внимание Пажоля на необходимость защиты переправ через Луан на отрезке от Море-сюр-Луана до Супп-сюр-Луана, куда, собственно, и устремлялся отряд М.И. Платова. Переправы через Луан здесь охраняли исключительно национальные гвардейцы и мобилизованные таможенники, и Жозеф просил послать им в помощь опытного офицера. Пажоль отвечал в том смысле, что у него у самого не хватает опытных офицеров. Однако эта проблема решена: полковник Лавинь из военной школы в Фонтенбло был специально направлен с несколькими своими учениками присматривать за оборонительными приготовлениями на переправах через Луан [1123].