Александр Вдовин - СССР. История великой державы (1922–1991 гг.)

Годы первых пятилеток были временем кардинальных изменений в национальной политике Советского государства. Если национальную политику 1920-х гг. расценивать как постоянную уступку «националам», то с началом 1930-х гг. начинает меняться отношение к русским национальным чувствам и интересам. Этот поворот обнаружил себя в решении положить конец экспериментам с русской национальной письменностью. В январе 1930 г. Политбюро ЦК дало указание прекратить разработку вопроса о латинизации русского алфавита, рассматривавшейся ранее необходимым условием приобщения к «передовой» европейский культуре. 12 лет советской истории превращали этот проект в явный анахронизм.

Формально СССР уже назывался страной социалистической (значит, передовой) культуры, а латинизированный Запад — буржуазной (следовательно, отсталой). Вместе с тем победа мировой революции все далее отодвигалась за горизонт обозримого будущего, а объективные интересы СССР требовали знания единого межнационального языка от всех его граждан. Обстоятельствами исторического развития таким языком с давних пор становился русский, и власть проявила готовность признать эту роль языка вместе с кириллической основой его письменности. Латинизация стала представляться искусственной преградой, загораживающей нерусскому населению доступ к средству межнационального общения.

Замена латиницы кириллицей.В октябре 1933 г. комиссия под руководством М.И. Калинина предложила заменить латинизированный алфавит у малочисленных народов СССР русским. В 1934 г. в только начавших создаваться школах для кетов и ительменов было решено ввести преподавание целиком на русском языке, в остальных школах народов Севера вводить его изучение со второго класса и с третьего переводить на него обучение. Практически перевод на кириллицу письменности народов Севера (а позже и других) начался после выхода постановления Президиума ЦИК (июнь 1935 г.).

Показательным было также постановление Секретариата ЦК конца 1930 г., резко осуждавшее помещенные в «Правде» и «Известиях» фельетоны Демьяна Бедного, в которых в привычном дотоле духе огульно охаивались дореволюционная Россия как страна «рабски-ленивая, дикая, в хвосте у культурных Америк, Европ» и патриоты такой России с их якобы неизменно низменными чувствами. Предметом нападок фельетониста были К. Минин и Д. Пожарский, «исторических два казнокрада». Памятники таким патриотам предлагалось «взрывать динамитом» и вместе с прочим «историческим хламом» сметать с городских площадей. Бичевались «национальные черты» русских — «лень», «сидение на печке», «рабская, наследственно-дряблая природа». Фельетоны были осуждены как клевета на народ, развенчание СССР, русского пролетариата и как выражение троцкистских представлений о России.

«Теперь у нас есть отечество».В феврале 1931 г. краеугольный камень в основание нового идеологического курса в решении национального вопроса заложило выступление Сталина на всесоюзной конференции работников социалистической промышленности. Он заявил: «В прошлом у нас не было и не могло быть отечества. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа, — у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость». Новое определение «социалистического отечества» потребовалось для того, чтобы сузить его неопределенные пролетарско-мировые очертания до реальных границ СССР. Это позволяло «реабилитировать» патриотизм в его привычном для широких масс виде, начать его культивирование как высшей доблести советских людей.

31 октября 1931 г. в письме в редакцию журнала «Пролетарская революция» Сталин сделал особое ударение на «русском первенстве» в мировом революционном движении. Он утверждал, что русский пролетариат является авангардом международного пролетариата, а последовательный и до конца революционный интернационализм большевиков — образец пролетарского интернационализма для рабочих всех стран. Согласно этому, не западные марксисты должны давать уроки своим русским товарищам, а наоборот. Несогласие с подобного рода русоцентризмом означало, по определению Сталина, «троцкистскую контрабанду».

Окончательному закреплению поворота к признанию значимости отечественной истории и патриотизма в сплочении советского общества способствовал приход Гитлера к власти в Германии в январе 1933 г. под лозунгами национального возрождения, реваншизма и расширения «жизненного пространства» для немецкой нации. Развитие германских событий привело к прекращению (с сентября 1933 г.) продолжавшегося более десяти лет военного сотрудничества между Германией и СССР и ускорению эволюции сталинского режима в национал-большевистском направлении, все более отклонявшемся от курса на мировую революцию. В марте 1936 г. Сталин заявил: намерений произвести мировую революцию «у нас никогда не было».

Важные последствия имел анализ ситуации в Германии членами Политбюро с участием Г. Димитрова. (В феврале 1933 г. он был обвинен в поджоге Рейхстага и заключен в нацистскую тюрьму. Спустя год освобожден и вскоре после прибытия в Москву введен в Президиум Исполкома Коминтерна.) Политбюро пришло к выводу, что главная причина неудач коммунистов крылась в неправильном подходе к европейским рабочим, в пропаганде, замешанной на национальном нигилизме, в игнорировании своеобразия национальной психологии. Димитров, избранный генеральным секретарем Исполкома Коминтерна, начал перестраивать его работу с учетом выявленных ошибок.

Исправление ошибок в СССР началось со снятия проклятия с «великорусского национализма». Постановление X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» (март 1921 г.) решало этот вопрос однозначно: из двух возможных уклонов в национальном вопросе «особый вред» представляет «великорусский». «Кубанское дело» заставило в этом усомниться.

«Кубанское дело».К концу заготовительной кампании 1931 г. Украина и Северный Кавказ уже были на грани голода. В связи с плохим урожаем 1932 г. местные партийные руководители просили о снижении плана хлебозаготовок. Центральные власти требовали выполнения плановых заданий «любой ценой». Выполнить их не удалось. Поначалу главную причину провала хлебозаготовок объясняли саботажем кулаков, поддержанных слабовольными сельскими коммунистами. Однако вскоре нашли и другое объяснение — влияние украинских националистов, явно перегибавших в деле украинизации в этих районах и настраивавших население против советской власти. 14 декабря 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР выпустили постановление о хлебозаготовках на Украине и Северном Кавказе. В нем отмечалось, что план был провален из-за сопротивления предателей внутри советского и партийного аппарата, причем множество из этих предателей получили должности благодаря политике украинизации. Постановление от 14 декабря было первым, где прямо говорилось, что политика коренизации не разоружила национального движения, а, наоборот, усилила его. Отмечалось также, что в Северо-Кавказском крае отсутствие должного контроля за украинизацией позволило организовать сопротивление советской власти со стороны кулаков, бывших офицеров, участников Кубанской рады, реэмигрантов-казаков. Постановление одобрило проведение мероприятий по наказанию виновных на Украине и на Кубани. Последовавшие постановления Политбюро от 15 и 16 декабря 1932 г. потребовали навести порядок с украинизацией на территории РСФСР и с коренизацией в Белоруссии. Поворот в истории коренизации, вызванный «Кубанским делом», привел к отказу от принудительного внедрения «титульного» языка и культуры в национальных районах и выдвижения к власти в них исключительно представителей «титульной» национальности.