Маркус Редикер - Корабль рабов

Ислам начал распространяться в Сенегамбии с IX в. и к XVIII столетию завоевал, хотя это еще не доказано, практически всю его территорию. С ростом военной знати племени малинке, которые уже хорошо освоили верховую езду, многие люди из небольших племен были захвачены в плен и проданы в рабство. Мужчины племени биджаго, как было известно, совершали самоубийство, если их брали в плен. Джихад против неверных (и просто номинально принявших ислам вождей) шел с 1720-х по 1740-е, вспыхнув снова в 1780-1790-е гг. В это время в результате джихада в Фута Джаллоне экспорт рабов увеличился, хотя процесс закабаления не был равномерным и различался в зависимости от времени и места. Скотоводы племени фула, например, восстали против правителей сусу в 1720-е гг. и сумели получить контроль над некоторыми землями. Сопротивление порабощению было жестоким и продолжалось на работорговых судах.

Простолюдины постепенно обращались в ислам, не в последнюю очередь, чтобы спасти себя от рабства, особенно в областях бассейна реки Гамбия. Между тем ислам продолжал быстро распространяться, так как активные торговцы из народа дьюла 27 основывали новые поселения и обращали людей в новую веру. Невольников забирали из трех регионов: с побережья, из верховий рек Сенегал и Гамбия и района вокруг среднего и верхнего Нигера. Эти люди были главным образом земледельцами и пастухами и говорили на близких языках Западной атлантической группы. В Сенегамбии больше, чем где-нибудь в Гвинее, исламские / сахарские и европейские / атлантические силы встретились, столкнулись и начали взаимодействовать, в конечном счете преобразовав эту территорию. В течение XVIII в. приблизительно 400 тыс. невольников из этих земель были проданы на работорговые суда и отправлены в Новый Свет, приблизительно половину из них перевезли британские и американские суда. Иов бен Соломон — только один из двух людей, о которых известно, что они смогли вернуться домой после того, как прошли по Среднему пути [115].

В течение 1750-х гг. Генри Такер был одним из «больших людей» на побережье Сьерра-Леоне — он имел деньги, власть, высокий статус и крепкое физическое здоровье. «Это полный мужчина, который поступает справедливо», — сказал мелкий белый торговец Николас Оуэн о своем хозяине. Такер был частью старинного торгового клана, ведущего начало с Питера Такера, который был агентом Королевской компании на острове Йорк в 1680-х гг., и его африканской жены. Имея корни двух культур, торговец-мулат Генри отправился в Испанию, Португалию и Англию. Он жил «в английском стиле», обставив свой дом посудой и серебром. Его платяной шкаф был набит вещами. Он приобрел благосостояние, занимаясь работорговлей, и выстроил вокруг своего дома целый город, в котором жил с шестью или семью женами, большим количеством детей, а также рабами и слугами (grumettoes). Многие были его должниками, и он мог продать любого в рабство за долги. Поэтому его боялись все, «кто имел несчастье оказаться в его власти». Оуэн добавил, что Такер «имеет репутацию справедливого торговца среди европейцев, но не среди афроамериканцев». Капитан Джон Ньютон считал его единственным честным торговцем на побережье. Такер привозил бесчисленное количество рабов на суда, где капитаны устраивали ему щедрый прием. В середине 1750-х гг. его богатство поставило его «выше королей» этого региона [116].

Регион Такера, Сьерра-Леоне и Наветренный берег, иногда называли побережьем Верхней Гвинеи, хотя отдельные районы именовали Берегом Слоновой Кости, Перечным (или Перцовым) берегом и побережьем Малагетты. Эта область простиралась от реки Казаманс, вдоль зоны дождевых лесов и нескольких хороших гаваней, до порта Ассини на краю Золотого берега. На современной карте этот район охватывает Гвинею-Бисау, Гвинею, Сьерра-Леоне, Либерию и Кот-д’Ивуар. В XVIII в. здешняя торговля отличалась от других районов побережья Гвинеи — тут продавались рабы, кокосовые орехи, воск, золото, перец и высококачественная слоновая кость. Капитаны невольничьих судов провели здесь много времени, скупая рис в качестве основной провизии для длительного атлантического путешествия по Среднему пути.

География народонаселения этого региона была одной из самых сложных в Западной Африке, так как здесь существовали несколько крупных стран и мозаика из мини-государств и племенных союзов, частично принявших мусульманство. Большинство людей жили в небольших, похожих друг на друга поселениях и занимались земледелием, рыбалкой и охотой. В некоторых местах власть принадлежала женщинам, они даже создавали тайные общества, такие как Санде и Бунду 28 . Политическая децентрализация позволила таким торговцам, как Генри Такер, утвердиться вдоль побережья, организовать производство и обмен товарами во внутренних регионах, накапливая богатство и власть.

Часть небольших племен, таких как бага, буллом и кру, жили вдоль побережья, в то время как в глубине страны проживали многочисленные сусу, тене и менде, так же как народы-мусульмане фульбе и джаллонке. Самыми мелкими были племена гола и кисеи (оба племени культурно близки народу менде) и десятки других, таких как ибау и лимба. Во время завоевательных походов народа мани в конце XVI — начале XVII в. говорящие на языке манде вожди поработили мелкие племена, но были потом сами захвачены племенами сусу и фульбе. Распространение ислама шло из Сенегамбии в Сьерра-Леоне и на Наветренный берег, когда исламская теократия Фута Джаллон совершала набеги на тех, кто практиковал местные религии, и продавала их исламским торговцам на Севере или торговцам на побережье на Юге. В XVIII в. приблизительно 460 000 человек были пленены и вывезены с этой территории, что составляет около 6,5% от общего количества, вывезенного в это время. Больше 80% из них совершили трансатлантический рейс на британских и американских невольничьих кораблях [117].

Джон Кейбс ворвался в форт Коменда, «проклиная» африканских торговцев из внутренних земель Золотого берега. «Они дураки», — ревел он. Они хотели получить слишком большую плату за рабов. Как они смеют просить шесть унций золота, а не общепринятые четыре? Кейбс заключил выгодную сделку в 1714 г., такую же, как все предыдущие с 1683 г., где он выступил посредником между африканским государством Эгафо 29 и европейскими работорговцами. Англичане, голландцы и французы то добивались его расположения, то проклинали. Без Кейбса «ничто нельзя сделать», говорил английский торговец; он — предатель и «настоящий трус», рычал голландец; дадим «высокие награды», заискивал перед ним француз. Кейбс работал главным образом с англичанами, много лет в качестве чиновника Королевской африканской компании, но не в качестве ее слуги, как сказали бы в те времена. Он был проницательным дельцом, работавшим на себя самого. Он уволил трех агентов компании, потому что они не смогли работать с ним. «Если мы потеряем его, то погубим наши интересы», — написал один чиновник в отчете компании в Кейп-Кост. Действительно, именно Кейбс мобилизовал рабочую силу, которая выстроила форт Коменда, где рабы добывали камень и вырубали лес для огромного здания империи. Голландцы, строившие поблизости форт Реденбург, выступали против строительства крепости, тогда Кейбс снарядил несколько военных экспедиций против голландцев, чтобы «заручиться» их согласием. Впоследствии он выстроил крупный город вокруг этого форта. Но важнее всего — то, что он торговал рабами. Через ворота форта Коменда прошли тысячи пленников на суда работорговцев. К тому времени, когда он умер в 1722 г., Кейбс стал верховным владыкой, королем торговли, имевшим собственный «табурет», знаком политической власти среди аканов 30 [118].