Олег Ивик - Троя: Пять тысяч лет реальности и мифа

Царь Египта, которого Геродот называет Протеем, узнал о незваных гостях и приказал привести Париса к нему. Он спросил у троянца, «откуда он взял Елену». Парис уклонился от прямого ответа, но его слуги выдали правду. Тогда возмущенный Протей повелел Парису покинуть его владения, а Елену удержал у себя, чтобы впоследствии вернуть ее законному мужу. Ахейцы, не зная об этом, осадили Трою и потребовали выдачи Елены. Троянцы «клятвенно и без клятв утверждали, что нет у них ни Елены, ни требуемых сокровищ», однако ахейцы не поверили им и осадили город. Лишь после падения Трои Менелай убедился, что его жены там действительно нет, и отправился за нею в Египет. Здесь «он получил назад не только Елену здравой и невредимой, но и все свои сокровища».

Геродот считает эту версию Троянской войны наиболее правдоподобной; он утверждает, что и Гомеру она была известна и что намеки на нее разбросаны по поэмам великого аэда. «Но так как она не так хорошо подходила к его эпосу, как то другое, принятое им сказание о Елене, то Гомер нарочно отбросил эту историю». Геродот пишет: «Если бы Елена была в Илионе, то ее выдали бы эллинам с согласия ли или даже против воли Александра. Конечно, ведь ни Приам, ни остальные его родственники не были столь безумны, чтобы подвергать опасности свою жизнь, своих детей и родной город для того лишь, чтобы Александр мог сожительствовать с Еленой». {401} 401 Herodot., II.113–120.

Тем не менее «египетской» версии придерживаются лишь немногие античные авторы. Да и у Гомера Елена в дни войны безусловно и недвусмысленно живет с Парисом в Илионе. Поэтому авторы настоящей книги, изложив рассказ о пребывании Елены в Египте, возвращаются к традиционному сюжету.

Аполлодор пишет: «Менелай, как только узнал о похищении своей супруги, отправился в Микены к Агамемнону и стал просить его собрать войско против Трои, вербуя воинов по всей Элладе. Агамемнон отправил вестника к каждому царю, напоминая о принесенной ими клятве и советуя каждому подумать о безопасности собственной жены, говоря при этом, что оскорбление нанесено всей Элладе в целом. Готовность принять участие в походе изъявили многие…»

Впрочем, нашлись и цари, которые попытались отказаться от участия в походе. Так, Одиссей, который сам же надоумил Тиндарея связать женихов клятвой, симулировал безумие, но был разоблачен Паламедом и вынужден был вступить в войско Агамемнона. {402} 402 Apollod., Ер.3.7.

Ахиллес был слишком молод, чтобы свататься к Елене, и никакой клятвы соответственно не давал. Но прорицатель Калхант предсказал, что Трою нельзя будет взять без его участия. {403} 403 Apollod., III. 13.8. Мать Ахиллеса богиня Фетида взволновалась. Она еще раньше, когда сын ее был младенцем, постаралась максимально обезопасить его. Согласно Аполлодору, «она укладывала его ночью на огонь, чтобы выжечь в нем все смертное, которое было в нем от отца, днем же обтирала его амвросией». Но Пелей застал ее за этим занятием, испугался, и Фетиде пришлось прекратить процедуры. {404} 404 Apollod., III. 13.6. Опасения Пелея были тем более обоснованны, что к этому времени Фетида уже успела погубить нескольких своих детей, засовывая их в огонь, «чтобы узнать, смертны ли они». {405} 405 Hes., fr. 300.

Римский поэт первого века н. э. Стаций предлагает другую версию: он пишет, что Фетида окунала сына в воды реки Стикс, протекающей в загробном мире, но окунала «не всего». {406} 406 Stat., Achil., I.269–270. Какая часть тела ребенка осталась незащищенной, Стаций не сообщает, но, поскольку от Квинта Смирнского и Гигина мы знаем, что Ахиллес погиб от раны в лодыжку, {407} 407 Qu. Smirn., III.62; Hyg., Fab., 107. надо полагать, за нее его и держали во время омовений в божественной реке.

Во всяком случае, несмотря на все принятые Фетидой предосторожности, Ахиллес оставался смертным, более того, ему было предсказано, что если он примет участие в войне, то непременно погибнет. Поэтому Фетида отправила сына к Ликомеду, царю острова Скирос. Здесь мальчик, одетый в женское платье, воспитывался вместе с царской дочерью Деидамией, которую он соблазнил, несмотря на свою маскировку. Рожденный от этого союза сын Пирр, получивший второе имя Неоптолем, прибудет под Трою на десятом году войны, уже после смерти отца. Что же касается Ахиллеса, Одиссей хитростью раскрыл его инкогнито и уговорил отправиться в поход во главе мирмидонцев — подданных Пелея.

Вместе с сыном Пелея на войну пошел и его друг Патрокл, которого Аполлодор называет «возлюбленным Ахиллеса». {408} 408 Apollod., III. 13.8. Впрочем, другие авторы обычно приписывают обоим юношам традиционную сексуальную ориентацию. Древнегреческие мужчины — как реальные, так и мифические — часто совмещали любовь к обоим полам, но у Гомера Ахиллес абсолютно гетеросексуален: он мечтает о женитьбе, {409} 409 Hom., Il., IX.398. потом искренне влюбляется в пленную Брисеиду. {410} 410 Hom., Il., IX.343. Лишившись же девушки, он ищет утешения не у Патрокла, а у женщин. В «Илиаде» так описана ночь в ставке вождя мирмидонцев:

Всего под знамена Агамемнона собрались 29 отрядов под командой 46 вождей, которые прибыли в гавань Авлиды — небольшого портового города в Беотии, напротив острова Эвбея. К отплытию были готовы 1186 кораблей. {412} 412 Hom., Il., II.484–760. Данные других авторов могут отличаться. Перед началом похода было решено принести жертву Аполлону, и во время церемонии боги послали ахейцам знамение. Аполлодор пишет: «…С алтаря к стоявшему вблизи платану устремилась змея. На платане было гнездо, и змея, проглотив восемь птенцов вместе с девятой матерью, превратилась в камень. Калхант объявил, что это знамение дано воинам по воле Зевса; проникнув в смысл этого знамения, он добавил, что Троя будет взята после десяти лет войны». {413} 413 Apollod., Ер.3.15.

Аполлодор допускает легкую неточность: Троя была взята не «после десяти», а на десятом году войны, о чем неоднократно сообщает Гомер. {414} 414 Hom., Od., V. 105–107; XIV.240–242. Калхант в «Илиаде» так говорил по поводу проглотившего птиц змея:

Впрочем, поскольку на последний год войны пришлось очень много значимых событий, Троя, вероятно, пала в конце десятого года, и можно округленно считать, что война длилась десять лет. Но от похищения Елены до разгрома Трои прошло не десять, а двадцать лет. Недаром Елена на десятом году войны говорит: