Сергей Зотов - История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

Рис. 50

За все время существования книгопечатания было напечатано не менее 5000 печатных книг, связанных с алхимией. Около 500 из них, т. е., 10 % от всех книг, были снабжены фронтисписами или титульными иллюстрациями. И если в XVI в. нам известно только около 70 украшенных алхимических трактатов, то в XVII в. их уже порядка 250. В первой половине XVIII в. темп их производства не спадает (100 фронтисписов), но во второй — драматически замедляется. В XIX в. алхимические вступительные изображения буквально можно сосчитать по пальцам. Так же, как некогда при изобретении книгопечатания книжники избавлялись от более ненужных манускриптов, в XIX в. люди, занимавшиеся химией, сбросили устаревшую и суеверную алхимию с корабля современности.

Не было более порицаемой, преследуемой и притом распространенной научной или ремесленной традиции, чем алхимическая. На каждого художника, рисовавшего загадочные аллегории, или писателя, сочинявшего панегирики Гермесу, приходилось по талантливому опровергателю. Алхимию во все времена критиковало огромное количество известных людей, от римских пап до передовых ученых, и не нужно их всех перечислять, чтобы представить масштаб критики, с которой каждый день имели дело златоделы. Нет ничего удивительного в том, что противостояние алхимиков и их противников нашло свое отражение в искусстве в виде многочисленных пародий, карикатур и сатиры.

Одним из самых древних изображений, обличающих священное искусство, является гравюра из ксилографической книги «Антихрист и пятнадцать знаков перед Страшным судом», созданной ок. 1465 г. Ее автор изобразил похождения Антихриста в последние дни для нравоучительных целей. На одной из иллюстраций мы видим врага Христа, замаскированного под адепта алхимии (51). Он стоит между двух подмастерьев и подучивает их подделывать драгоценные металлы. На недобрые помыслы Антихриста указывает фигурка демона над его головой, видимая только зрителю, но не героям сцены. Таким образом, алхимия клеймится как искусство богопротивного обмана.

Рис. 51

На одной из гравюр Альбрехта Дюрера к знаменитому произведению немецкого гуманиста Себастьяна Бранта «Корабль дураков» 1506 г. алхимией также занимается сомнительный персонаж (52). Его колпак напоминает одновременно часть обличия шута и рога Сатаны. В то время, как златодел занят изготовлением фальшивок у печи, его помощник подделывает вино, подменяя содержимое бочки на суррогат. Брант критиковал не только жадность алхимиков и их стремление надуть простодушную публику, но и сами основы искусства трансмутации:

Рис. 52

Писатель завершает свой длинный пассаж о поддельных продуктах мнением о том, что уже наступило «антихристово царство». Алхимия прочно связуется с демоническим миром: за это ее даже запрещают во многих странах.

Демонизировали и конкретных персон. На Иоганна Тритемия (1462–1516), учителя Агриппы и Парацельса, написавшего множество трудов по магии и демонологии, и считавшегося также алхимиком, хотя он и жестко критиковал эту науку, ополчился австрийский математик и астролог Иоганн Штаб. В своем сочинении о генеалогии императорского дома Габсбургов 1515 г. он рисует Тритемия в виде трехглавого монстра: у него тело человека, крылья птицы и головы орла, льва и змеи, украшенные нимбами (53). На гибридном существе надето облачение монаха-бенедектинца (Тритемий состоял в ордене и был аббатом), а в руках он держит меч и кочергу. Штаб так изобразил Тритемия, потому что тот тоже написал генеалогию Габсбургов, проследив ее до героя «Илиады» Гектора. Штаб обвинил бенедектинца в создании несуществующих химер и нарисовал Тритемия в виде одной из них. Возможно, что на этот образ повлияла и слава аббата, которого обвиняли в некромантии, алхимии и колдовстве. В это время масса карикатур была устроена таким же образом: недоброжелатель рисовал своему сопернику множество человечьих или звериных голов. Так изображали Лютера и Кальвина, королей и римских пап, а их многочисленные головы обозначали различные пороки и прегрешения.

Рис. 53

Алхимики и сами критиковали менее удачливых собратьев. К примеру, в одном алхимическом сборнике XV–XVI вв. после трактата Гебера «Трансформация металлов» нарисованы стройные ряды философских печей и колб. Их прерывает странное изображение: на атаноре сидит повернутый к зрителю спиной человек с голым задом, испражняющийся прямо в печь (54). Вместо шляпы на его голове колба: очевидно, этот профан даже не знает, как ее применять. Алхимик здесь превращается из мастера, контролирующего процесс великого делания, в один из подсобных инструментов и даже до некоторой степени в материал. На его спине написано «горе-алхимик плачет от щелочи», а прямо на заднице находится афоризм: «кто сеет дерьмо, дерьмо и пожнет».

Рис. 54

На похожей иллюстрации из трактата «Дар божий» (55), в конце серии с изображением двенадцати алхимических колб, мы видим опорожняющего кишечник юношу, держащегося за виноградную лозу. Рядом с растением написано «истинная лоза всего живого», а лужа экскрементов помечена как «жизнь». Вокруг сценки написано: «То, что так появляется — из этого мира. Но не из этого мира — то, что ищут философы». Для толкования этого изображения стоит вспомнить, что алхимики и правда использовали кал в своих экспериментах. В Европе конский навоз часто служил дешевой альтернативой углю при растопке алхимических печей, а иногда и источником тепла, в который погружали колбу. Навоз также использовался в изготовлении некоторых парацельсовских лекарств, а иные алхимики пытались сделать из него философский камень, т. к. в одном трактате алхимика Мориена исходным материала для магистерия был аллегорически назван кал. На иллюстрации кал — материал для приготовления философского камня — обозначает первоматерию, не принадлежащую к земному миру, из которой на самом деле должен был производиться магистерий.