Энтони Калделлис - Византийская кунсткамера [Неортодоксальные факты из жизни самой православной империи]

30 июля истинный Крест (тот, на котором был распят Иисус) доставляли из дворца в Святую Софию, помещали в баптистерий, чтобы освятить воду, а затем носили по всему городу. «Это устраивается потому, что болезни больше постигают людей в эти дни [начала августа], и, путешествуя по всему Городу, он освящает воздух, дома, переулки и улицы, даруя здоровье болеющим» (Синаксарь Константинопольской Церкви 856).

Медицина и право

Византийское законодательство наказывало изгнанием или смертью любого врача, который вызвал смерть пациента, дав ему или ей какое-то лекарство, включая лекарства, которые должны были помочь зачатию. Эти случаи подпадали под действие закона об убийстве (Василики 60, 39, 3).

Женщины-врачи должны были специализироваться на гинекологических вопросах, и это была единственная область, где закон придавал их показаниям реальное значение. Император Лев VI издал такой указ (около 900 года): «Но касательно вещей, которые свойственны женщинам и которых не должно касаться мужчинам, то есть и родов, и другого, что только женский глаз видит, пусть они свидетельствуют о них, незримых мужским очам» (Новеллы 48).

Судья Евстафий Ромей (XI век) разбирал следующее дело: дядя похитил невесту своего племянника, и было подозрение, что он вступил с ней в половую связь, подрывая правовую состоятельность брака. Но специально обученные женщины проверили ее девственность вручную — буквально, наощупь — и засвидетельствовали перед судом, что она была нетронута (Пира 49, 36).

Смесь

Шут при дворе Константина IX Мономаха (1042–1055) делал вид, что на самом деле он сын императрицы Зои. Он разыгрывал целый спектакль, вспоминая свое рождение, подробности родов, как он вышел из ее чрева и как мать его вскормила грудью ( Михаил Пселл . Хронография 6, 144).

Пособия по медицине стремились регулировать поведение кормилиц, чтобы гарантировать производство ими лучшего молока. «Я предписываю, чтобы женщины, кормящие детей грудью, полностью воздерживались от афродитиных утех. Ведь у них провоцируются месячные истечения при соитии с мужчинами, и молоко пахнет не так приятно. А некоторые из них могут забеременеть, вреднее чего не бывает ничего для ребенка, которого кормят грудью» ( Орибасий . Медицинское собрание 30, 3).

«Если кто покажет укушенным [бешеной собакой] зеркало, и они увидят в нем отражение собаки, то умрут; а если человека, то будут жить» ( Тимофей Газский . О животных 26).

Один из немногих автопортретов, которые мы знаем из Византии, был написан врачом Мелитием (начало средневизантийского периода). Он говорит о совокупности качеств, которые делают объект уникальным: «Я константинополец, врач, невысокий, сероглазый, курносый, подагрик, со шрамом на лбу определенной формы, сын Григория. Все это, взятое вместе, составляет меня как Мелетия, и ни у кого другого подобного сочетания вообразить нельзя» (О природе человека 155).

«Безобразие — это избыток или недостаток: ведь избыточествующий членами тела, как то шестипалый или лишенный руки, ноги, глаза или какого-то органа, безобразен и несимметричен… к примеру, имеющий вывернутые глаза или ноги, или одну руку длиннее другой. Недостатком называется и смещение, например, кишечник в тазу, бедро вне чашечки, сросшаяся с лопаткой рука или тому подобное. Точно так же недостаток — это и несоразмерное, например, голова больше или меньше естественной либо такие нос или глаз, или то же самое касательно всего тела, как то гигант или карлик» ( Мелитий . О природе человека 47).

Тщеславному врачу.

Феодор Продром (XII век) написал сатиру о походе к зубному врачу: «Я думаю, что их следует называть покушающимися на человеческое здоровье, неискусными поварами нашего тела, бесчеловечными палачами и насильниками над природой. И я обрекаю их ни на какое иное зло, как попасть в собственные же руки… Они подводят стенобитные орудия ко рту и берут в осаду язык, зубы и губы… Я хочу заскрежетать зубами против губителей, но не могу… ведь я заставляю свой язык защищать меня, но плектр ничего не может сделать, когда порвались струны… Однажды у меня разболелся зуб, и я обошел всех этих Асклепиев… Одни злоумышляли против моих вен, а другие хотели прижечь мне ухо… Наконец, один смелый человек… сказал: “Что, пустомели, разве вы не слышали: «Зуб болит! Вырви его!”»… И вот он тотчас вооружается против моих зубов, держа на коленях железный инструмент, который без труда превзошел бы размерами бивень слонов или диких кабанов… В конце концов… он раздробил зуб пополам… кровь хлестала рекой… Остаток же зуба он прижег… Не поступил ли он по закону Моисееву, вырвав “зуб за зуб и око за око”?. … Суровы законы против грабителей… и как не наказать этих грешников… ведь они крадут куски человеческих тел… и притом требуют за это платы» ( Феодор Продром . Палач, или Врач).

Теория

Галилею приписывают опровержение теории Аристотеля о падении тел. Аристотель считал, что более тяжелые тела падают быстрее, пропорционально их весу (О небе 1, 6). Но, как было известно Галилею, скепсис в отношении этой теории был выражен еще Иоанном Филопоном, преподавателем, христианским богословом и философом из Александрии (около 530 года). Филопон отрицал, что скорость движения пропорциональна массе тел. «Это, — писал он, — конечно, неправда. И в этом, лучше всяких словесных доказательств, мы можем увериться посредством самого наблюдения. Ведь, одновременно сбросив с одной высоты два тела, значительно отличающихся по весу, ты увидишь, что из соотношения весов не следует соотношение времени движения, но разница во времени будет практически ничтожной» (Комментарий к «Физике» Аристотеля 17, 683). Филопону редко воздают должное за этот настоящий прорыв, совершенный более чем за тысячу лет до Галилея.

«Затмение Солнца происходит из-за того, что тело Луны становится словно перегородкой и отбрасывает тень, не позволяя его свету достичь нас. Насколько тело Луны закроет Солнце, настолько сильным и будет затмение. А тому, что тело Луны при этом меньше, не удивляйся, ведь и Солнце, как говорят некоторые, гораздо больше Земли, тогда как, согласно Отцам, оно равно Земле. И намного меньшее облако может закрыть его или даже небольшой холм или стена» ( Иоанн Дамаскин . Точное изложение православной веры 21).