Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Однако идея общекурдской солидарности продолжает жить в умах курдских националистов, которые сами себя называют «курдскими патриотами». Они никогда не прерывали личных контактов друг с другом и на Ближнем Востоке, и внутри диаспоры шел интенсивный информационный обмен, а также материальная помощь, включая деньги и оружие — в зоны вооруженного противостояния.

Кандильские горы на Севере Ирака остаются «заповедником» для апочистов, плацдармом политической, а соли нужно, то и военной борьбы курдов за признание своих национальных прав в Турции, а также мобилизации своей борьбы за становление курдской автономии в Сирии (республика Рожава). Примечательно, что М.С. Лазарев считал. что именно здесь, в Кандильских горах Ирака и в Джизpe Сирии сходятся воедино границы Турции, Ирака, Ирана и Сирии.

Усиление националистических тенденций в обществе после обретения независимости и создания своего (в случае Турции — кемалистского) государства было характерно в середине XX века для многих молодых государств Запада и Востока: Италии, Ирака, Турции. Жестокое подавление в Турции в 1937–1938 гг. курдского восстания в Дерсиме — своеобразном политическом анклаве, который долгое время не признавал власть кемалистов и демонстрировал свою самостоятельность, явилось для Турции идейным водоразделом, обозначившим тотальную «туркизацию» в качестве основного элемента дальнейшей внутренней национальной политики.

Тем не менее, последовавшие во времена гражданского правительства конституционные дебаты, нацеленные на продвижение неотъемлемого значения курдской культуры в Турции и использования ее в политической агитации возможно, оказались контр-продуктивными с точки зрения получения поддержки и сочувствия со стороны некурдского большинства в Турции. В любом случае диалог турецкого правительства с находящимся в заключении Оджаланом не может быть универсальным языком справедливости и равенства, до тех пор, пока лидер ПРК находится в заключении, при всех выдвинутых против него обвинений в измене Родине, терроризме и сепаратизме.

Курдистан в буквальном переводе означает «страна курдов». Это историческая родина современных курдов, которая никогда не имела точных географических границ и координат. Очевидным является то, что поступательная активность этих общественно-политических националистических движений уже в первой половине XXI века в связи с военно-политическими конфликтами в Ираке и Сирии достаточно высока. Сейчас тезис о территориальной обоснованности курдского национального движения мало кем подвергается сомнению — за исключением, возможно, представителей тех научных кругов, кто находится в убеждении, что научное объяснение национализма, как феномена общечеловеческой истории, всегда происходит только лишь в контексте господствующей в данном обществе идеологии. Сложность же трактовок курдского вопроса в целом на Ближнем Востоке заключается еще и в том, что он имеет две стороны политической манифестации. Во-первых, это проявление той или иной формы курдского национализма внутри каждого отдельного государства. Подобный дуализм секторального национализма выражается, помимо прочего, соперничающими друг с другом идеологиями национальных лидеров и курдских элит, а также фактическим отсутствием у них позиций, с которых они выступали бы с точки зрения обобщающего (интегрального) курдского национализма, построенного на осознании курдами своего единства, невзирая на разделяющие народ политические границы. Важным тезисом здесь выступает то, что, несмотря на имевшие место попытки ассимиляции, курды сохранили свой уникальный этнический облик с древности до наших дней, а установленный наукой период существования и формирования курдской народности превышает полторы тысячи лет [597].

Политические условия для развития интегрального (всекурдского) национализма, таким образом, осложнены разделенностью курдского народа между четырьмя основными государствами их компактного проживания. На практике воплотить такую идею пытались многие курдские политические партии левого толка, и в первую очередь — Рабочая партия Курдистана (ПРК). Политическая парадигма развития этой организации претерпела заметную трансформацию. Выступая за сохранение территориальной целостности Турции, ныне активисты ПРК продолжают апеллировать к «воображаемому Курдистану», как к национальной объединяющей идее курдов. Достаточно сказать, что если турецкие курды, в том числе и бывшие повстанцы из числа сторонников ПРК, стараются активно вести курдскую политическую агитацию в рамках правового ноля турецкого государства, то в Сирии в результате разрушительной для страны гражданской войны идейно близкие к ПРК курдские политические элиты фактически обособились от центрального правительства в двух северных анклавах страны, провозгласив там в 2014 г. собственную национальную автономию.

Курдский национализм, как общественно-политическое явление, связанное в первую очередь с мобилизацией вокруг определенных культурных ориентиров, таких как язык, культура, общая история, становится одним из определяющих идейных факторов обоснованности собственной «самости» курдского народа, опосредованной и многочисленными социальными и политическими факторами, а также собственными стратегиями поиска путей этнополитической мобилизации. Такая мобилизация в своей основе связана с утверждением в сознании адепта такого понятия, как Родина, которое, опять-таки, только в сознательном поле имеет характеристики особого «воображаемого сообщества», именуемого Курдистаном, накрепко связанным с географической территорией.

Поэтому процесс урегулирования курдского вопроса в странах проживания курдов Западной Азии во многом зависит от способности их руководства создать условия для продолжения его мирного политического урегулирования. Однако различия в подходах к решению этой проблемы тормозят создание такой формы управления, которая гарантировала бы курдам их права и равноправие, участие в местных и центральных органах власти, децентрализации управления в рамках основных демократических принципов.

23 октября 2013 г. скоропостижно скончалась один из крупнейших в мире курдологов, доктор исторических наук, профессор Ольга Ивановна Жигалина. Ольга Ивановна была человеком необыкновенной дисциплины и культуры, большую часть своей жизни посвятила науке, работая в Институте Востоковедения Российской академии наук, где с 2004 года возглавляла сектор курдоведения к региональных проблем Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока. Она являлась продолжателем славных традиций российского курдоведения, сподвижниками которого были такие отечественные востоковеды, как Иван Орбели, Манвел Гасратян, Михаил Лазарев. Благодаря ее усилиям при Институте Востоковедения РАН проходили ежегодные Лазаревские чтения, на которые со своими докладами съезжались как именитые, так и молодые востоковеды из разных стран. Во время конференции обсуждались различные вопросы, велись научные дискуссии, связанные с историей, филологией, культурой и современной политической жизнью курдского народа.