Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

О формировании курдского автономного самоуправления было объявлено 21 января 2014 года. Созданная здесь республика Рожава («Запад», «Западный Курдистан») объединила три курдских кантона: Джизре, Африн и Кобани. Столицей был объявлен кантон Джизре с центром в городе Камышлы. В совещании КНК, на котором было объявлено о создании автономии, приняли участие представители 52 политических партий, общественных организаций, том числе женских, а также 15 независимых лиц. На заседании был зачитан проект Общественного договора (Конституции) Западного Курдистана. Во многом это был и отчаянный шаг: автономия была провозглашена за день до начала конференции «Женевы-2» по урегулированию сирийского кризиса, в котором курдам мировым сообществом, за исключением России, было отказано в участии в качестве независимой делегации и не включению курдского вопроса в Сирии в повестку дня.

Силовой контроль в республике Рожава сосредоточен в основном в руках отрядов самообороны ПДЕ, а два сопредседателя этой партии: Салих Муслим и Асйя Абдуллах фактически являются руководителями автономии. Помимо отрядов народной самообороны в подчинении ПДЕ женские отряды самообороны (YPJ). Также М. Барзани заявил о подготовке в Иракском Курдистане вооруженных формирований из числа сирийских беженцев для обороны контролируемых сирийскими курдами районов Сирийского Курдистана [590].

В Рожава были созданы органы местного самоуправления, а также, в соответствие с Конституцией (Общественным договором) — Конституционный суд. В управление автономией Рожава привлекаются представители всех проживающих здесь этносов: ассирийцев, армян, арабов. Первоначально местное арабское население, находящееся под сильным влиянием правящего баасистского режима не шло на союз с курдами, однако вскоре все же стало принимать участие в строительстве местного самоуправления. В составе Законодательного совета сейчас 101 депутат, а возглавляется он двумя спикерами — мужчиной и женщиной. При этом национальная доктрина строится здесь на постепенном отходе от принципов собственно национального государства; в этом проекте акцентируется многокультурный, плюралистический характер данного политического образования, которое, являясь образцом прямой народной демократии, максимально дистанцируется от любых концепций нации-государства, как одной из наиболее распространенных форм суверенизации народов в прошлом. Позиции с именно такой политической трактовкой сейчас являются приемлемыми для большинства основных политических сил курдов Сирии.

Конгломеративный национализм сирийских курдов выражается в приверженности идее многокультурного, многоуравневого государственного уклада, которая в идейном ключе соотносится с концепцией «демократического конфедерализма», предлагаемой находящимся сейчас в тюрьме лидером ПРК Абдуллой Оджаланом в качестве взаимоприемлемой и взаимообязанной политической доктрины, направленной на разрешение межэтнических противоречий в курдском этноареале.

Однако использование курдского фактора в Сирии в геополитических интересах третьих стран также играет немаловажную роль в актуализации в ближайшее время идеи полной самостоятельности курдов. По сути, в начале сирийского конфликта США и Турция предложили сирийским курдам воевать против режима Асада в обмен на лояльность и безопасность. У сирийских сторонников Оджалана, видимо, были очевидные договоренности с Асадом о взаимном невмешательстве и, возможно, помощи оружием. Так же, подконтрольные Асаду сирийские венные охраняли аэродром в Камышлы. Существование полунезависимого Курдистана на севере Ирака, активное формирование автономии на севере Сирии не может радовать Турцию, которая столкнется с проблемой обострения курдского сепаратизма у себя в стране, если иракские и сирийские курды добьются своей полной самостоятельности.

Однако активизация в северных районах Сирии и Ирака боевиков из «Исламского халифата» (ИГИЛ) и их кровопролитное столкновение с курдскими силами самообороны за Кабани в 2014 г. привели к тектоническим сдвигам в захваченных боевиками районах: сотни шиитов, алавитов, христиан курдов, в том числе езидов бежали в курдские автономии на севере Сирии и Ирака. 17 сентября 2014 г. силы ИГИЛ начали масштабное наступление на курдские территории на севере Сирии с использованием тяжелого вооружения. В результате этого наступления тысячи курдов вынуждены были бежать в Турцию. Проблема заключалась в том, что кантон Кобани оказался полностью отрезанным от остальных курдских регионов Сирии и вплотную примыкал к границе с Турцией.

Первые же месяцы сопротивления силам ИГИЛ показали жизнеспособность новой республики на севере Сирии. Отряды народной самообороны Кобани к концу 2014 года состояли из апочистов (боевые отряды ПРК), бригады «Джабхат аль акрад», а также подкрепления в виде сил пешмерга из северного Ирака, добровольцев из Турции, Ирана и Ирака и стран Европы, а также частей Освободительной армии Сирии [591].

Становилось очевидным (и в первую очередь, для Турции), что противостояние курдского ополчения в Кобапи с боевиками ИГИЛ играет на руку дальнейшей суверенизации сирийских курдов. Для ИГИЛ Кобани — это важный стратегический пункт при продвижении на восток Сирии и выход к Средиземному морю. Его практическое освобождение курдами при поддержке американских точечных бомбардировок в январе 2015 г. радикально изменило обстановку на фронте войны в их противостоянии со сторонниками самопровозглашенного халифата, а, возможно, и по всем внутрисирийском конфликте. Учитывая, что освобождение Кобани дарит надежду на возвращение около 200 тыс. курдам, оказавшимися беженцами в Турции, победа курдов над силами ИГИЛ за Кобани может стать дополнительным стимулом роста курдского патриотизма в Сирии и в целом в регионе. С начала противостояния курдских сил самообороны в Кобани, а также курдов на севере Ирака с силами ИГИЛ, курдские активисты по всей территории Турции продолжали вести активную агитацию за присоединение курдов Турции к борьбе с мусульманскими экстремистами на севере Сирии. В обращении говорилось, что «молодежь Северного Курдистана должна отправится туда, чтобы принять участие в историческом сопротивлении». Однако до последнего времени официальная Анкара стремилась дистанцироваться от конфликта на севере Сирии и Ирака, несмотря на усиленные требования Ирана вмешаться и не допустить уничтожения Кобани силами ИГИЛ.

Учитывая, что складывающаяся сирийская автономия курдов, как «коммунальная система», предлагаемая в качестве реализации в условно-курдском многонациональном конгломерате, которые объединяет курдов, арабов, туркоманов, и другие народы, зиждется на теоретическом багаже Абдуллы Оджалана и его концепции «демократического конфедерализма», сирийская автономия имеет серьезные шансы быть рассматриваемой со стороны Турции в качестве угрозы своей территориальной целостности и безопасности. В связи c этим co стороны курдов нередко звучат обвинения о поддержке исламистами в Турции псевдогосударства ИГИЛ и его боевиков и предотвращение возможности создания подконтрольных апочистам политических формирований у себя под боком. Для политического крыла ПРК реализация проекта республики Рожава имеет принципиальное значение, поскольку фактически является для многих курдов прообразом формирования демократического сообщества, как формы национального самоопределения.