Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Главными проводниками иностранного влияния в Восточной Анатолии были иностранные консульства. Начиная c шестидесятых годов позапрошлого века в официальных отчетах английских консулов в Ване Восточная Анатолия фигурировала под именем «Курдистан». Кроме Вана Англия имела консульства в Эрзуруме, Мосуле и Диярбакыре. Как отмечал видный деятель английского правительства середины XIX века сэр Хэммонд «необходимость иметь в Турции британских консулов вызывалась не столько торговыми, сколько политическими причинами». И одной из таких причин виделось усиление влияния здесь России, которая представляла вторую по численности консульскую службу. Консульства под российским флагом были в Эрзуруме (генеральное консульство), а также консульства в Ване, Мосуле (закрыто в 1886 году), Баязеде и Битлиса (оба открыты в начале XX века). Есть также свидетельства о деятельности нелегальных российских консулов и агентов влияния — в основном, в Южном Курдистане — в среде проживающих здесь шиитов, выходцев из России. Усиление влияния Англии в регионе и проникновение сюда большого количества англичан, открытие консульств практически во всех крупных городах, продвижение покровительства британской короны над армянами и несторианами, а также намерения армян при поддержке Англии создать на территории проживания курдов независимую Армению, вызывало раздражение в среде курдов на фоне усиливающихся противоречий по земельным вопросам, христианские меньшинства (в первую очередь, армяне) продолжали оставаться проводниками проникновения в Курдистан западноевропейских держав, усиления их политического и экономического влияния в регионе.

Курдо-армянские межэтнические взаимоотношения в указанный период нельзя рассматривать вне зависимости от политической ситуации как в самой империи, так и вокруг нее. Ныне среди многих турецких ученых присутствует мнение, что обострение армянского вопроса в Восточной Анатолии явилось если не прямым следствием, то фактическим результатом подписания Берлинского договора в 1878 году, когда армяне Турции, по сути, брались под опеку иностранных государств. Позиция Германии по армянскому вопросу была в этот период более сдержанной, особенно с учетом попыток правительства Бисмарка сблизится а Османской империей и получить концессии на строительство железных дорог и разработку полезных ископаемых.

Как уже отмечалось, османская администрация, особенно после поражения в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. и усиление национального движения на Балканах, была обеспокоена складывающимся разделением крупных восточных вилайетов по этно-конфессиональному признаку; условно-армянский Эрзурум против условно-курдского Диярбакыра. Это происходило на фоне естественным образом формирующегося двойного налогового гнета населения, что являлось следствием существования в Восточной Анатолии двух административно-политических систем (т. е. систем принуждения) — системы рентного землепользования под покровительством ага (обычно вождя местного курдского племени) и системы централизованного государственного налогообложения, насаждаемого центральной властью в Стамбуле. При этом в сознании проживающего здесь армянского и частично, курдского оседлого населения, благодаря усилиям соответствующих агитаторов социал-демократического толка, такой «двойной гнет» находил выражение в недовольстве действиями именно центрального османского государства, и, как мы увидим позднее станет одним из основных катализаторов недовольства значительной частью населения налоговой политикой Абдулхамида.

Понять контекст армяно-курдского конфликта в Восточной Анатолии невозможно без понимания специфики кяфиризма (от арабского «кяфир»: «неверный», «иноверец») — «полукрепостной» зависимости армянских и халдейских крестьян от курдского феодала (аги) по религиозному признаку [100] Понятие «кяфиризма» было введено в научный оборот M.С. Лазаревым. — См.: Лазарев…, 1972, стр, 41. . Кяфиризм, как считает М.С. Лазарев, был более всего распространен а районах Центрального Сасуна, Муша, Хизана, Мокса. «Кроме кяфиризма, — пишет М.С. Лазарев, специфической и чрезвычайно обременительной формой внеэкономического принуждения, практикуемой курдскими феодалами в отношении зависимого крестьянства, было так называемое кишлачество, когда вожди племен всю зиму со своими семьях воинами и стадами зимовали в деревнях, заставляя крестьян целиком с держать их» [101] М.С. Лазарев…, 1972, стр. 41. . Здесь также интересно привести мнение русского публициста и путешественника армянского происхождения Р. Бекгулянца (Северянина), который в своих путевых заметках писал; «ни султанское, ни младатурецкое правительства не пытались отменить кяфирное право, а стихийная борьба крестьянства за свое раскрепощение еще более ухудшила положение армян… И причина этого заключается в кяфирном праве, за которое цепко держатся курдские беки и которого они не хотят лишиться» [102] Р. Бекгулянц (Северянин). По Турецкой Армении. Ростов на Дону, 1914 г., стр. 74. . Земельные отношения между курдскими землевладельцами (ага и шейхами) и оседлым крестьянством (среди которых было значительное число армян) действительно напоминали отношения средневековых графов и баронов к крестьянам, живущим на их землях. Последние нередко воспринимались, как собственность и даже служили объектом купли-продажи наряду с землей. Упоминание о кяфирном праве, т. е. праве, регулирующем отношения феодалов-землевладельцев исключительно с христианами, мы находим и в различных армяно-халдейских источниках, в которых упоминается, что «кяфирное право» было распространено повсеместно в Восточной Анатолии и трактовалось в целом контексте того, что «неверные» должны находиться в кабальной зависимости у мусульман [103] И. Зая. Ассирийцы и другие христианские народы — жертвы турецкой политики конца XIX и начала XX века, стр. 2. Источник: http://bar-atra.ru/doc/losif_Zaia-Athens_Greece-.pdf . Связывалось это и с давлением на немусульманские общины с целью их перехода в ислам и гомогенизации уммы. Этот процесс заметно усилился к концу XIX века, когда переход в ислам для христиан нередко становился возможностью обезопасить свое имущество или получить высокий пост в административной иерархии Османской империи. Одна из разновидностей кяфирного права выражалась в том, что христиане до начала XX века не могли служить в османской армии, в связи с чем на них налагались дополнительные финансовые обязательства, что с конституционной точки зрения не могло не расцениваться, как гнет по конфессиональному признаку.

Однако в среде самих мусульман, как нам представляется, такого юридического института, как «кяфирное право» не существовало. Военный налог, который накладывался на армян и ассирийцев, в совокупности с явным или скрытым принуждением к исламизации производил на христиан и — как следствие, на европейские страны, в первую очередь Англию и Россию — впечатление полной обездоленности и незащищенности проживающего здесь христианского населения. Можно привести слова российского консула в Ване Туманского, который, переносил опыт российского крепостничества на местные условия: «В Сасунской казе существует почти крепостная зависимость армян от курдов со всеми ее юридическими последствиями: каждый армянин приписан к какому-нибудь курду и обязан ему оброком; курды продают своих крепостных, когда имеют нужду в деньгах; за убийство курдом крепостного его господин мстит убийством крепостного, принадлежащего убийце. Крепостные армяне назывались "зер-хурли", что означало купленные за желтое (золото)» [104] Цит. по: М.С. Лазарев…, 1972, стр. 40–41. .