Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Рассматривая национализм, во многом как явление позитивистской научной школы и развивая мальтузианскую теорию о превалировании демографического роста общества над его экономическим развитием, Эрнст Геллнер выводит функцию национализма, как своего рода инновационную деятельность сообщества, объединенного культурной самобытностью с целью взращивания производительных сил и продукции. То есть функция национализма — «анти-мальтузианская» по своей сути, заключается в стремлении обеспечения превалирования экономического роста над ростом демографическим. Таким образом, по схеме Геллнера, в «донационалистический» период традиционное общество является прежде всего обществом, основанным на сельском хозяйстве, то ость по сути, на производстве и хранении продуктов питания. Однако если брать в расчет социально-экономические условия Курдистана в донациональный период, то недостаток гибкости производства продуктов питания, ограниченность ресурсов и сравнительно невысокий потолок его продуктивности приводят к тому, что все ценности в данном обществе связаны с иерархией и принуждением, а позиция, статус человека в социальной стратификации имеет основополагающее значение. При этом эффективность его производственной деятельности отодвигается на второй план или вовсе не замечается. Характерной ценностью такого общества является «знатность», соединяющая высокий статус с успехами на военном поприще [21] Э. Геллнер. Пришествие национализма. Мифы нации и класса. В сб. Нации и националисты. М., 2002, стр. 148. .

Да начала активной стадии общенациональной агитации, связанной с восстаниями Мустафы Барзани и росту числа сторонников единого Курдистана, как независимого государства в середине 60-х годов XX века, пришелся период активной критики курдскими националистами левой и левацкой ориентации традиционных основ курдского сообщества, которые выражались в приверженности тому или иному племени (аширету), причем эта приверженность отодвигала на задний план собственно идею общекурдской национальной консолидации. Поэтому, не затрагивая вопросы этногенеза курдов в данной книге, мы сосредоточим наше внимание на кратком обзоре тех социальных и политических условий, которые явились на рубеже двух прошедших веков катализатором поиска курдами национальной идентичности, в основном, в свете различных научных подходов к данной проблеме.

Под понятием «национальное движение курдов» мы будем подразумевать существующее политическое, интеллектуальное движение, в основе которого лежит убежденность в существовании обособленной курдской идентичности, уходящей своими корнями в древнюю историю, а также в необходимости самоопределения курдского народа на его исторической территории» [22] Hakan Özoğlu… 2004, стр. 11. .

Действительно, на протяжении истории курдская народность представляла собой совокупность многочисленных племенных групп, которые, соблюдая территориальный принцип расселения, исторически проживали в достаточно труднодоступных районах среднего и северного Загроса и в верховьях течения рек Тигр и Евфрат. Восток Анатолии, районы исторического Междуречья помимо курдов населяли и другие народы: армяне, персы, турки, арабы, ассирийцы, азербайджанцы, туркоманы евреи, луры, шахсевены и другие народности.

Исходя из этих предпосылок можно строить множество доводов в пользу доказательств или отрицания возможности или реального существования единой курдской идеологии, как общественного явления, связанного с общим представлением о единстве курдов в рамках лично-психологического восприятия этого термина, обеспечивающего понимание и осознание себя рядовым членом, а очень часто — еще и активистом какого-нибудь общественно-политического движения, требующего признания тех или иных прав курдского населения в странах их компактного проживания.

Следуя выводам А. Xpoxа, мы будем отделять понятие курдского национализма от курдского национального движения, акцентируя внимание на вызревании представлении понятия «родиноцентризма» в среде курдов Османской империи, в которой в силу различных причин, и в первую очередь центробежных тенденций распада в конце XIX — начало XX века некогда могущественной империи на отдельные национальные государства (в первую очередь, на Балканах. а затем в Северной Африке), явились катализатором интересов курдских интеллектуалов и активистов к идее курдского самоопределения. Эта курдская национальная парадигма, не имевшая после Первой мировой войны шансов на свою политическую реализацию в виду разобщенности курдского общества по целому ряду политических и религиозных критериев, тем не менее, стала причиной нескольких крупных курдских восстаний в республиканской Турции за независимость курдов (восстание шейха Саида в 1925 г., восстание в Кочгири в 1921 г. и т. д.).

Территория традиционного компактного проживания курдов — достаточно обширная страна, охватывающая разновеликие части смежных государств — Турции, Ирана, Ирака и Сирии. Эта страна, если следовать трактовкам теории национализма Бенедикта Андерсона [23] Основываясь на своей теории «воображаемых сообществ» английский социолог Бенедикт Андерсон рассматривает нацию как социально сконструированное сообщество, воображенное людьми, воспринимающими себя как его часть, независимо от того, знают они друг друга лично или нет. Нация, как воображаемое сообщество, не может быть основано на повседневном общении всех его участников, но при этом все его участники удерживают в своем сознании ментальный образ своего сходства. Нация всегда воображается по дихотомии «мы — они», т. е. подразумевает существование других наций. Будучи марксистом (во всяком случае, в момент написания книги) Андерсон по сути утверждает, что национализм есть форма изменяемого сознания членов данного сообщества, вызванная социально-экономическими предпосылками. Для Андерсона такой предпосылкой развития национализма, как политического явления, когда в конце XVIII века в Европе выло распространение книгопечатания, как наиболее приспособленной формы для ведения националистической агитации в среде малых народов. (источник: wikipedia.com). , трансформируется в сознании активных сторонников курдской национальной самобытности в так называемый «воображаемый Курдистан» — довольно пестрый этнографический регион, «Месопотамский треугольник», который профессор М.С. Лазарев определял в границах воображаемых линий между городами Хамадан — Урумия — Хой — Маку на востоке (территория современного Ирана), до линии Биреджик — Малатья — Эрзинджан на западе и линии Джульва — Карс — Эрзерум на севере (территория современной Турции) до линии Ханекин — Киркук — Мосул (территория современного Ирака) и Алеппо (территория Сирии). Общая территория этнографического Курдистана составляет около 400 тыс. кв. км, что составляет примерную территорию Англии, Ирландии, Бельгии, Голландии и Дании (без Гренландии) вместе взятыми [24] М.С. Лазарев. Курдский вопрос (1891–1917), М., 1971, стр. 24. . Османский писатель и энциклопедист конца XIX века Шемседдин Сами (1850–1904), также упоминал о том, что границы Курдистана весьма условны. Говоря о территории Курдистана которая приходилась на Османскую империю, он писал: «Мы можем приблизительно определить его начало побережьями озёр Ван и Урмийе вниз до рек Тигр и Дийяле и оттуда к северу до линии, которая отделяет Арас от бассейна рек Тигр и Евфрат. Также он включает город Мосул, провинции Ван, Битлнс, часть Диярбакырского вилайета, Мамуретульазиз ( современный Элязыг. — К.В.) и Дерсим» [25] Цит. по: H. Ozoglu. Kurdish Notables and the Ottoman State. 2004. N.Y., стр. 37 .