Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Мартовское перемирие, названное в турецких средствах массовой информации «актом исторической воли», было воспринято многими в Турецком Курдистане неоднозначно. Если среди широких слоев курдского населения перемирие, объявленное Оджаланом, было воспринято с воодушевлением и позитивно, то в среде курдских интеллектуалов, сторонников широкой курдской автономии, маргинальной курдской националистической интеллигенции месседж Оджалана вызвал недоумение и раздражение. С одной стороны, в послании содержался призыв перенести борьбу за права курдов Турции исключительно в политическую сферу путем расширения участия в политической жизни страны курдских политических партий. Для многих националистически настроенных курдов очевидным становилось сближение позиций Оджалана с политическим курсом правящей в Турции Партии справедливости и развития. Так, в своем письменном обращении Оджалан апеллировал к «духу 1920 года», когда курды вместе с турками боролись против иностранных интервентов и, в частности, сражались в битве Чанаккале на западе страны, ставшей одним из ключевых событий, приведших к созданию Турецкой республики. Дело в том, что в нынешних условиях для многих курдских интеллектуалов подобное сравнение могло бы показаться неуместным, поскольку с момента создания Турецкой республики в 1923 году вплоть до недавнего времени основным элементом внутренней политики страны была политика отрицания курдской идентичности, что рассматривалось как курдскими национальными элитами, так и представителями интеллигенции левого толка, как оскорбление и попирание национального достоинства курдов, которых во времена подъема волны турецкого шовинизма именовали «горными турками».

Важную роль в хрупком перемирии сыграли и то, что пришедшее к власти в 2002 г. правительство умеренных исламистов в лице Партии Справедливости и развития старается максимально дистанцироваться от кемалистского прошлого турецкой истории, культивируя историческую память о временах Османской империи, когда межэтнические трения нивелировались идеей всемусульманского братства, которая в среде умеренных курдских националистов трактуется, скорее, как над-мусульманское братство. Подобные же интонации были слышны и в мартовском обращении Оджалана по случаю окончательного перемирия. Однако спорность подобных подходов с точки зрения курдов очевидна Во-первых, Оджалан сам никогда не считал себя исламистом, что ясно следует из его, пожалуй, основного политического труда на данный момент — «Манифеста демократической цивилизации». Трансформация находящегося в заключении Абдуллы Оджалана в безусловную политическую фигуру и его возможные тактические сближения с теми или иными политическими силами Турции — пожалуй, главный вывод обращения лидера ПРК к курдскому населению Турции, зачитанному в Диярбакыре. Так, по мнению турецкого публициста Эрдогана Алпарслана, риторика Оджалана о «братстве людей от Сакарьи до берегов Евфрата» и общемусульманском единстве народов Турции лежит в фарватере утопической идеи «Большого Ближнего Востока», сторонниками которой некогда являлись нынешний президент Турции Эрдоган и премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу [446]. Автор отмечает при этом, что для Оджалана на протяжении всей сознательной жизни вообще было характерно увлечение утопическими теориями, начиная с анархических воззрений а возможности существования нации без государства, как общественного института, и заканчивая нынешними прожектами надгосударственного объединения турок, курдов и других народов в рамках концепции «Большого Востока» [447], основным элементом которой являлся бы приемлемый с точки зрения политики ПСР и весьма умозрительный тезис о всемусульманском единстве народов ближневосточных стран, причем без акцентирования внутриисламских различий.

В октябре 2012 года на страницах газеты «Радикал» другой турецкий публицист Омер Шахин опубликовал статью о том, что в семидесятые годы прошлого столетия Оджалан якобы был активным участником группы «Большой Восток» — политического происламистского кружка, сплотившегося вокруг одноименного журнала, который с 1943 по 1978 года издавал турецкий писатель, публицист и поэт Неджип Фазыл Кысакюрек, религиозные идеи которого, как считает автор статьи, могли повлиять на Оджалана [448]. Будучи поэтом и суннитским философом, Кысакюрек выступал в республиканской Турции своеобразным рупором религиозного консерватизма, но при этом был пламенным сторонником сближения Турции с Соединенными Штатами и последовательным критиком генеральной линии кемалистской Народно-республиканской партии Турции. В частности, в своей книге «Религиозное унижение и последняя революция», полулегально опубликованной в Турции в 60-ые годы, он возлагал на кемалистов ответственность за убийства дерсимских курдов на том основании, что они принадлежали к алевитам. Однако бросается при этом в глаза и то, что данная информация а близости взглядов Оджалана и Кысакюрека «всплыла» в турецких масс-медиа — самого начала консультаций и переговоров службы госбезопасности Турции при посредничестве прокурдских партий: Партии мира и демократии (ПМД), а затем — левой Партии демократии народов (ПДН) с находящимся в тюрьме Оджаланом. Показания о имевших место в 70-ые годы связи исламистов лично с Оджаланом, который позднее возглавил левое движение курдов Турции, были обнародованы в результате разбирательств парламентской комиссии турецкого меджлиса по расследованию обстоятельств преступлений военной хунты, пришедшей к власти в результате переворота 1980 года. Непосредственно перед оглашением заявления Оджалана о перемирии в прессе то и дело муссировались предположения о сближении политических позиций лидера ПРК и умеренных исламистов из ПСР. Касалась это не только признания Оджаланом роли ислама в разрешении межэтнических противоречий на Ближнем Востоке, но и, что симптоматично, критики политических оппонентов исламистов — кемалистов и турецких ультранационалистов из Партии Националистического действия (ПНД), как «убийц курдского народа, и проводников национальной политики, близкой к политике Гитлера» [449].

Однако не следует игнорировать и тот факт, что в среде курдских интеллектуалов Турции мало у кого вызывает сомнение то, что зачитанное в Ноуруз праздничное обращение Оджалана, в котором помимо декларирования курдских национальных интересов и прав прозвучал посыл о приемлемости политического сотрудничества ПРК с исламистами, навряд ли свидетельствует об истинных намерениях и целях лидера ПРК и остро ставит вопрос: не написано ли оно было под диктовку национальной службы безопасности Турции?