Хорст Шайберт - Танки между Доном и Северским Донцом [Воспоминания командира танковой роты о зимних сражениях под Сталинградом. 1942–1943] [litres]

Резервы имеют смысл только тогда, когда они располагают достаточной силой; в противном случае они будут, как показывает пример 48-го танкового корпуса в сражении 19–20.11.1942 года или не описанное в данной книге применение 27-й танковой дивизии во время русского наступления на фронте 8-й итальянской армии, просто перемолоты основной массой войск противника.

Резервы всегда стоят перед проблемой: наносить ли контрудар на необходимом для этого узком фронте или же противостоять неприятелю на широком фронте.

В первом случае резервы, наносящие удар против более сильного противника, будут обойдены силами врага, окружены и тем самым исключены из сражения. Другой вариант достаточно часто позволит противнику сдержать контрудар (19-я танковая дивизия, оперативная группа Фреттер-Пико), достаточно быстро связать боем все брошенные в сражение силы, так что не останется больше воинских формирований для нанесения контрудара, и тем самым инициатива в сражении перейдет к противнику.

В качестве лучшего решения остается применение обоих этих вариантов, что означает наращивание собственных сил и затем нанесение удара, или одновременное осуществление этих процессов.

Однако подобное решение требует крупных резервов.

Если с уверенностью можно считать, что предстоит сильное наступление противника, то целесообразнее еще больше ослабить на этом участке фронт ради создания более мощных резервов. Только за счет этого можно достигнуть для обороняющихся известной оперативной свободы, которая при известной мобильности его подвижных формирований – которые на данный момент еще имеются в наличии – приведет к более удачным результатам, чем неподвижность линейного фронта.

Гораздо легче формировать резервы в периоды затишья на фронте, чем лишь только после начала вражеского прорыва, отводя всегда необходимые войска с фронта в качестве резервов. Такой отвод сплошь и рядом приводит к развитию вновь развивающихся кризисов. Старое общее правило: две трети имеющихся сил вперед и одну треть – в качестве резерва, в случае мобильной обороны больше не применяется, а в случае войны с применением ядерного оружия о нем можно вообще забыть. В этом случае пропорции будут совершенно другими.

Тем не менее при многократном преобладании сил наступающих (начиная примерно с 1:5) даже с применением всех этих методов успешное отражение удара является спорным. Лишь вводом в бой собственных формирований для усиления обороняющихся возможно добиться некоторого замедления продвижения врага.

Контрудары лишь тогда приносят успех, когда они наносятся неожиданно по еще не установившейся обороне противника. Это значит, что они должны очень быстро следовать за наступательными действиями противника (Новомарьевка). Если допустить промедление хотя бы на несколько часов, то контрудар вполне может натолкнуться на подготовленные оборонительные позиции. Поскольку такая подготовка также требует определенного времени, образуется временной промежуток между эффективно осуществленным контрударом и временем, в которое подготовленный контрудар при любом развитии событий непременно потерпит неудачу. Для подобного контрудара уже бывает поздно, и это происходит из-за недостаточной подготовки к безуспешному, но чреватому потерями «чему-то» (Николаев). Лучшим контрударом является подготовленная контратака. Однако она удается успешно только тогда, когда врага удается заманить в ловушку.

В ходе маневренных боевых действий между двумя моторизованными и имеющими бронетанковые силы противниками не надо ставить задачу незначительных потерь территории. Куда лучше заставить прорвавшегося противника нести значительные потери в технике и личном составе и заставить его изменить направление удара, если он и в самом деле не смог захватить решающие пространства, а не наносить собственные незначительные контрудары. Куда более продуктивно сохранять свои собственные силы для действительно оперативных наступательных действий. При этом войска несут меньшие потери, но имеется куда больше смысла в отношении влияния на решающий перелом в ходе войны.

Наступление в любом положении и в любое время не должно представляться панацеей.

В сравнении с ситуацией на других фронтах, при слабых возможностях авиации на Восточном фронте железнодорожное сообщение стало значительным фактором для проведения операций. Исходя из этого, становится понятным привлечение значительных сил для обороны Миллерова и Морозовска, а также стремительное продвижение 4-й танковой армии вдоль железнодорожной линии на Сальск, а не сквозь ставшие опасными бреши фронта к Дону; равным образом становится понятным и стремление русских разрушить эту линию путем локальных охватов. Исправно действующая железнодорожная линия своей пропускной способностью обеспечивала доставку снабжения и вывоз раненых на достаточно протяженном отрезке фронта. В бедной железнодорожными путями сообщения России обладание ведущими к фронту ветками от основного полотна, доходящими до дислокации корпусов и в особенности армий, являлось вопросом жизни и смерти.

Таким образом, маршрут железнодорожной линии зачастую решал также выбор места проведения крупных наступательных операций (попытка деблокады окруженной под Сталинградом армии).

Техника является еще одним фактором, который со времени внедрения моторов в армии играет решающую роль. Она влияет – намного больше, чем хотелось бы, – на все сухопутные армии. Без нее ничего больше не обходится, поскольку те, кто обладает ею, достигают огромного преимущества, компенсируемого только наличием у противника аналогичной техники. Безрадостный и дорогой круговорот без конца. Чтобы как-то прийти к концу этого процесса, требуются значительные обстоятельства из области мышления и мастерства.

Это означает необходимость понимать некоторые основы и действовать в соответствии с ними. Технике нельзя приказывать, она не обладает собственной душой, как и человеческим сознанием, и не разговаривает в моменты апогея чувств. И «невозможно» для нее всегда и значит «невозможно». Она делает поле битвы еще более пустым, но требует для этого тем не менее огромного количества учреждений в глубоком тылу и специалистов в сражающихся войсках. Простой солдат может стать ключевой фигурой, который в рамках своих функций становится совершенно незаменимым. Тыловые подразделения, части и соединения прикрывают войска на передовой от атак с воздуха, сражаются против партизан, при этом они обычно куда восприимчивее, чем воинские формирования старого образца. Техника в весьма значительной степени подвержена не поддающимся учету и влияниям факторам и придает ранее незнакомый вес всем снабженческим мероприятиям на отрезке от родины до фронта. Так что теперь становится столь же важно организовывать устойчивые к воздействию средств противника промышленность, ремонтные мастерские и технические склады, как и обычные воинские формирования.