Никифор Константинопольский - Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского

46. Совершенно справедливо некогда пророческое слово выставляло на позор их безумие и тупость: дал им Бог очи не видеть и уши не слышать, дабы видя не видели и слыша не разумели (Ис 6, 9). И огрубела мысль их, омрачились и осуетились в умствованиях своих (Рим 1, 21). Они исследуют вопросы, по которым у христиан никогда не было ни изысканий, ни сомнений. Несмотря на то, что истина очевидна и известна всей вселенной, эти безумцы противятся собственным глазам и очевидности и требуют доказательств того, что видят сами и что происходит перед глазами. Они делают нечто подобное тому, как если бы кто, видя восход солнца на востоке и всюду рассеянные лучи, стал бы недоумевать, наступает ли день; или если бы кто, плавая по морю или переправляясь через реку, потребовал бы у плывущих доказательства, и стал сомневаться, есть ли вода в море и реке. То, в чем не могут сомневаться не видящие этого света и чего не испытывали даже страдающие головокружением от опьянения и шатающиеся, часто думая что вещи, стоящие на местах и никогда не двигающиеся, ходят кругом, эти опьяненные вином неверия, с омраченною душою, увлекаемые земными страстями, плененные мирскими обманчивыми учениями и плотскими удовольствиями, испытали в наиболее худшей и ужасной степени.

47. Если для исследования вопроса прибавить еще немного к сказанному, то можно будет судить, правильно ли они присваивают себе имя христиан. Мы все знаем, что как икона Христа вместе с видом Христа переносно получает и самое название Его, так и христианин получает имя от первообразного имени Христа, а равно и образ поведения, которое отличает его и которое, насколько возможно, проявляется в подражание (Христу) и жизни. Итак, исходя из одного начала и как бы корня — Христа, они сохраняют связь и отношение друг к другу. И хотя по существу и по способу бытия в них мы видим различие, однако они причастны к одному и тому же имени; омонимически имя Христа прилагается к ним обоим. Если такое общение и связь с иконою, которая в отношении названия имеет одинаковый с их именем источник происхождения, удерживается ими, и они воздают честь своему омониму, то имя христиан должно принадлежать и им. Если же они поступают вопреки этому и всячески бесчестят и бесславят имя Христа и свое, находящееся во взаимном отношении, то как могут они присваивать себе имя Христиан?

48. А что они вследствие этого отметают и первообраз, об этом дает понять последовательность рассуждения и существо дела. Ведь отрицание и уничтожение одного однородного и подобоименного расторгает и их единение между собою и общение в имени. Они испытывают нечто подобное тому, как если бы шел вопрос о двух мальчиках, происходят ли они от одного того же отца, причем один из них, сохранивший неизменными черты отца и носящий неизгладимое сходство с родившим, по справедливости был бы признан законным сыном, а другой, не имеющий ничего этого, вероятно, был бы признан незаконным и чужим. По справедливости незаконными должны быть признаны и эти христиане, отогнанные от наследия Христа и Его стада. Напрасно они присваивают себе ни в каком случае не приличествующее им имя в то время, как слово неописуемый дает им благовидный предлог для упразднения с их точки зрения домостроительства Христова, а на самом деле для погубления их душ.

49. Что же скажут они о других священных изображениях — Пресвятой Девы Богоматери и других святых, от века благоугодивших Богу? Неужели и здесь выступит неописуемость? Или будут утверждать, что святые состоят из естества божеского и человеческого? Здесь уже нельзя говорить, что божество описывается вместе с человеческим естеством, или что плоть отделяется и единая ипостась разделяется, а также что вследствие изображения или описания соединение распадается. Эти безумные говоруны должны обратиться к составлению других изобретений и чудовищных издевательств, ибо для них нет ничего более приятного и сподручного, как пускаться в неуместные и беззаконные рассуждения и увлекаться всем, что невероятно и неугодно Богу.

50. Каково же мнение их по этому вопросу? Так как они не в состоянии придумать что-либо полезное или изобрести довод, подходящий к их нечестию и злоумышлению, то они просто ссылаются на свое решение совершенно в духе их неразумия и говорит: «Так как отвергнуто и упразднено почитание иконы Христа, то, естественно, должно прекратиться и почитание икон святых; впредь оно не должно быть даже удостаиваемо упоминания». Благовременно можно теперь сказать: «Если домовладыку назвали Веельзевулом, не тем ли более домашних его?» (Мф 10, 25). Так говорят нынешние иудеи, поменявшись языками с иудеями древними. Если так они относятся ко Христу, то какой мерзости они не в состоянии сделать против святых Его? Поистине это вполне в духе их беззакония, их дерзости и бесстыдства в отношении к святым. Вместе с тем, однако, это же обстоятельство является лучшим доказательством неизреченной любви святых ко Христу, узами которой они связаны с Ним, никогда не отделяясь от Него, — ибо и здесь, в этой жизни, они были свидетелями страданий Христа и общниками животворящей смерти Его, до крови противостоявшими греху, и теперь, по отшествии из этой жизни, они оказались причастниками недавно поднятого на Христа гонения и преследования. Как тогда телами своими они состязались и мужественно боролись ради Пострадавшего за нас телом, подражая смерти, которую Он претерпел ради общего нашего спасения, так и теперь претерпевают то же по той же причине. Иконы, подобно первообразам и вместе с ними, переносят такое же бесчестие и поругание, снова страдают с ними, дабы опять быть сопрославляемыми с ними и снова принимать честь вследствие общности бесчестия. Чтобы нам, почитателям мучеников, усладиться воспоминаниями о них, несколько замедлим слово, подобно тому как любители посмотреть и послушать нелегко уходят с увлекательных для них зрелищ и представлений, хотя иногда через это они упускают свои дела, ибо удовольствия зрения и слуха обычно увлекают чувства любителей и удаление от них делают весьма трудным.

51. Святые, как подражатели Христа, уязвленные в душе любовью ко Христу, готовые идти в след Его, насколько то возможно людям, окрыляемые верою, с твердым упованием, восхищая будущее, как настоящее, отвергли все земное, как скоропреходящее и тленное, презрели сокровища и самые тела. Возлюбив небесное жительство, они искали небесного и высшего. По любви к Творцу они считали все сором, как говорит глава мучеников (Флп 3, 8). Так подъяв крест и взяв всеоружие духа, защищенные бронею веры, приняв щит упования, надев шлем спасения, прияв свыше силу, поревновав страстям Христовым, храбро сражаясь, они показали себя непобедимыми воинами великого Царя и мужественнейшими борцами. Таким образом они воздвигли памятник побед над заблуждением, совершенно сокрушили сооружения врага, рассеяли все его силы, истребили огнем все его стрелы, мужественно низложили всю державу его, пренебрегли всеми ухищрениями и угрозами служителей лукавого, презрели всю их жестокость и ругательство, благородно и мужественно противостав всем его козням. Поистине с твердым и непреклонным влечением к Богу претерпевая постигавшие их мучения как бы в чужих телах, они переносили труды как бы с забвением естества. Проходя поприще веры против многобожного заблуждения, ввергаясь в огонь, как в росу, не боясь челюстей и ярости страшнейших зверей, острых мечей и когтей, невзирая на усечение и урезание плоти, они не обнаруживали ужаса, к орудиям казни, шли сами, все выдерживая с наслаждением, все претерпевая, взирая на одно, поспешая к награде вышнего звания, не считая страдания настоящей жизни достойными имеющей открыться славы. Дерзая на все это, побеждая смерть, сражаясь за веру, они оказались людьми, презревшими угрозы тиранов; ибо укреплялись именем Божиим, которое они пронесли перед народами и царями.