Никифор Константинопольский - Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского

72. Таким образом вознесши молитвенное священнословие, отдался он на носилки и против воли отправился в путь, каким хотели вести его насильники. Море, распростерши свою поверхность, принимает праведника в лодку, и он доставляется в основанный им монастырь Агафа (Доброго). Получив позволение побыть в нем некоторое время, потом виновниками насилия препровождается в лежащий далее построенный им монастырь великомученика Феодора, ибо не могли перенести, чтобы праведник поселился вблизи их безумия. При нем посылается Варда, ближайший родственник Льва, который, по прибытии на место взошедши на корабль и сев на кресло, призывает к себе великого Иерарха. И когда копьеносцы, усердствуя, поставили его (патриарха) перед его очами, он не выказал никакого почтения при любезном появлении священного мужа и, не устыдившись, как говорится в пословице, мудро гласящей: «Перед лицом седого восстани», неподвижно восседал на своем кресле. Он же, по деянию этому видя высокомудрие юноши, воскликнул: «О, прекрасный Варда, по чужим несчастьям научись переносить свои». Сказав это, он предает себя воле тех, кои вели его. Какая проницательная чистота всесвятого мужа, далекое видящая приближающееся и по настоящему заключающая о будущем! Ибо не тотчас наказание постигло юношу, но почти спустя четыре года породило ему несчастие. И если кому угодно в этом вполне удостовериться, пусть отправится к этому мужу и, увидев болезнь его глаз, ясно представит себе приключившееся с ним несчастие. Но об этом довольно.

73. Между тем Лев старался отыскать скорее воина, чем пастыря, и после недолгих усилий водворяет такого мужа, от которого пахло мирскими заботами, который со своей воинской секирой был подобен Геркулесу, пожирателю быков, который обращал внимание только на чрево и искусное приготовление кушаний, — человека, лишенного всякой опытности в управлении и искусного лишь в невежественных и варварских разговорах [16] Подразумевается патриарх Феодот, занимавший кафедру с апреля 815 до начала 821-го года. . Вот такого-то человека, чтобы обойти молчанием все другое, в один день очистив и умудрив, ставит на священный и страшный трон и объявляет, варвар, пастырем волкоподобной души своей, а не овец Христовых. После сего из епископов, убежденных или притеснениями или добровольно, а также из нововводителей и светских учителей набрав болтливое сходбище, подобное стае галок, в церкви против церкви составляет совет. Изрыгнув на нем уже заранее неразумно приготовленные возражения и основания и имея союзником собор во Влахернах [17] Иконоборческий собор 754 г., заседавший во Влахернской церкви в Константинополе. который, для него прежде затеял Константин, объявили этот собор подтверждением того. И это — совершенно справедливо, ибо он (собор) не имел опоры ни в согласии с отцами, ни с предстоятелями апостольских престолов, как того требует церковный закон, но из подобных себе подтверждал свои определения и старался ложью извратить истину. Определив это в первый день погибельного заседания их, разошлись. А на следующий день сошлись снова и начали излагать свое ложное учение, выказав в это время упорство своего непреклонного злочестия.

74. Но посмотрите на чрезмерные их жестокости! Отобрав некоторых из православных епископов, относительно которых думали, что они покорятся им при первом же нападении, и разодрав на них священные одежды на мелкие клочки, приказали поставить их перед вратами величайшего храма и держать, как грешников. Много наболтав против них и накричав, подобно лягушкам, нечто бессвязное и невнятное, велели притащить их в заседание. В то время как начали они приближаться к начальникам ереси, им громко приказали остановиться. Когда же увидели их непоколебимую стойкость перед угрозами, ибо подобны они были твердым скалам и дубам с глубоко сидящими корнями, стали кричать им следующие ребяческие и пустые слова: «Доколе, упорствуя в непослушании, вы будете отказываться взирать на благо истины и отрекаться познать божественность православного учения? Итак, ныне, отложив ожесточение сердца, если оно еще есть, присоединитесь к нам и к нашему священному собору и не предавайте права на кафедры и сан через свое легкомыслие и упорство».

75. Занимавшие место обвиняемых, осыпаемые хулениями от всех, презирая, однако, все поругания и обиды, отвечали им приблизительно так: «Наше неповиновение вам сохраняет наше полное повиновение истине, ибо повиновение вам удаляло бы нас от истины и отчуждало бы от общения с Богом. Присоединиться к вашему собору, лишенному всяких условий (потребных для составления) святых соборов, попирающему святую икону Христа и святых Его, подвергающему анафеме взирающих на нее, воспрещено нам и всем, которые мыслят и мыслили одинаково с нами. Напротив, последуя непреложным и нерушимым определениям вселенских соборов и опираясь на священные мнения и наставления богоносных отцов, мы принимаем и лобызаем честные иконы и подвергаем анафеме поступающих иначе. Определения же и утверждения вашего сходбища, его заключения, яснейшие даже геометрической очевидности, и превознесенное выше гор учение ваше мы отвергаем, как чуждое церковного предания, ибо вместо терминов оно имеет поношения, вместо посылок сплетение их же и угрозы вместо заключений, которые если превратить в посылки другого силлогизма, то в выводе уже получатся не угрозы, а злоумышления и их последствия. Сокрушению предшествует поношение, которое подъяв на себя со скорбью, мы во всем остальном решились искать помощи у Бога».

76. Так возгласив, стояли среди безумцев эти мужи, усвоившие змеиную мудрость; те же подобно синедриону, составившемуся против первомученика Стефана, закрыв свои уши, прежде чем ринуться на святых, велели толпе вытолкать их в шею; подобно актерам и шутам на сцене, они разыграли представление, во время которого их подняли и прогнали назад, они получали удары кулаками по щекам и выталкивались испачканные, подобно свиньям, по всему телу. После такого бесчинного и беззаконного неистовства против святых во святом (храме), они, так как было уже время обеда, повторяя за одним голосистым клириком, провозгласили благословение императору, а вождей православной веры, как думалось им, предали анафеме и разошлись.

77. Утолив свою безумную ярость против церкви, сочиняют они определение, далеко отстоящее от пределов истины, и убеждают императора, что с его стороны благочестиво подписать это определение.

И он, так как подобно прочим не отличался твердостью в делах религиозных, соглашается с ними и, по открытии вновь заседания, занимает трон, помещенный на возвышении, а поборники лжи занимают свои седалища. Когда было прочитано вслух ложное определение и понравилось оно присутствующим, хотя и не всем, предложили, чтобы каждый подписью своей руки скрепил в нем содержащееся. Окончив это и замарав чернилами и свои имена и свою судьбу, они провозгласили вслед за упомянутым уже клириком обычное многолетие императору и анафему светочам церкви и разошлись.