Эрнест Лависс - Франция в XI – начале XIII века. Общество. Власть. Культура

Затруднения крупной торговли: дороги, мосты, гостиницы.Иного рода препятствия встречала крупная торговля. Первое затруднение, которое должны были преодолевать купцы, — это плохое состояние дорог. Во многих странах не было ничего, что напоминало бы ведомство путей сообщения. Бомануар утверждает, что в повседневной жизни различали пять видов дорог: проселочную дорогу, cariere (дорога для телег) — шириной в 8 футов; тракт — шириной в 16 футов; большие дороги — шириной в 32 фута, и дороги Юлия Цезаря, соответствовавшие военным дорогам Римской империи, — шириной в 64 фута. Но эти теоретические различия совершенно не соответствовали действительности. Если надзор за состоянием дорог и починка их принадлежали к числу обязанностей баронов, то на деле поддержка дорог зависела от произвола и доброй воли придорожных жителей: «Где начиналось нерадение, — говорит один английский историк Средневековья, — там начинались колеи или, вернее, рытвины». Это нерадение было всеобщим. Правда, повозки были тяжелы и солидны и могли выносить самые жестокие толчки, а всадники и пешеходы — выносливы. И все-таки дурное состояние дорог являлось крупным препятствием для торговли. Английский король Эдуард III был вынужден признаться, что все дороги в ближайших окрестностях Лондона настолько плохи, что извозчики и купцы «часто рискуют потерять то, что везут». В 1339 г. депутаты, созванные в парламент, не могли прибыть в Вестминстер к назначенному сроку, так как вследствие дурной погоды все дороги сделались непроходимыми.

Мосты были в XII в. редки; те, которые построили римляне, представляли собой развалины; их заменили деревянными либо понтонными мостами или просто паромами. Во многих местах приходилось переезжать вброд. Когда наступало половодье или реки переполнялись от дождей, то люди и животные тонули. Правда, этим делом занялась церковь, которая обратила постройку и поддержку мостов в дело благочестия. Однажды молодому пастуху из Виваре, Бенуа, почудилось, что Иисус Христос приказывает ему выстроить мост через Рону в Авиньоне, сборном месте паломников, отправлявшихся в Рим. Он склонил к своему делу епископа и земского судью, собрал тысячи рабочих и крестьян, нашел в римских развалинах необходимые материалы, и между 1177 и 1189 гг. авиньонский мост был построен. Та же ассоциация взялась заменить лионский мост, выстроенный из дерева и провалившийся, каменным, но ей удалось возвести лишь одну арку, и это предприятие было окончено муниципалитетом только два века спустя. Монахи или благотворительные общества построили в Париже малый мост Св. Духа и в Оверни, между 1265 и 1309 гг., мосты на Доре, Алье, Дордони и Сиуле. В Англии церковь также придала этим работам благочестивый характер. Ричард Келларнский, епископ Дургемский (1311–1316), поощрял к ним свою паству обещанием самых святых наград, и в его канцелярских книгах часто встречаются такого рода заметки: «.Memorandum… Монсеньор обещал сорокадневное отпущение всем, кто будет черпать из сокровищницы благ, дарованных им Господом, для оказания драгоценной и благодетельной помощи при сооружении и ремонте ботитонского моста». Светские братства, так называемые guilds, также иногда ставили себе целью поддержку мостов и дорог. Наконец, и некоторые частные лица, которым их богатство позволяло подобные траты, вменяли себе в заслугу постройку за свой счет проездов через реки. Не следует также забывать, что лондонский мост, оконченный в 1209 г. и вызывавший удивление всей Англии, был возведен стараниями королевской власти. И несмотря на все эти усилия, количество мостов было, по-видимому, очень недостаточно, а прочность арок была часто настолько сомнительна, что путник не решался вступить на них, не вручив предварительно своей поклажи и души Богу. Это не всегда происходило от недостатка необходимых средств для поддержки каменных сооружений: иногда эту обязанность брало на себя какое-нибудь братство; иногда основатель отписывал на свое сооружение недвижимое имущество, доход с которого предназначался для этой цели; например, королева Матильда, выстроив два моста в Стаффорде-на-Бау в XII в., уступила участок земли и мельницу бэркингской аббатисе, на которую была возложена обязанность чинить эти мосты. Иногда на мосту строилась часовня, и приношения верующих шли на покрытие издержек по ремонту; наконец, почти всегда сборщик взимал с проезжающих мостовую пошлину и взамен обязывался производить необходимые работы; он загораживал проход железным засовом и пропускал путника лишь по уплате пошлины. Но не все откупщики относились к своим обязанностям добросовестно; они собирали деньги, но, думая, вероятно, что, пока они живы, мост просуществует, делади из собранных денег «лучшее» употребление, тратя их на свои нужды. Кроме того, им подавали дурной пример: король Генрих III предоставил крупные доходы от лондонского моста «своей дражайшей супруге», которая, не смущаясь, присвоила их себе; лондонский мост, оставаясь без ремонта, скоро превратился в развалину, и для покрытия издержек по починке пришлось сделать сбор добровольных подаяний по всей стране. Но зима 1282 г. была очень сурова; от снега и мороза в настиле моста образовались трещины, и пять арок обрушились. Подобные катастрофы не оказывались редкостью, да и мосты, которые не обрушивались, были немногим лучше. Когда в 1839 г. разрушили мост в Stratford at Bow, то увидели, что одна арка была проломана насквозь: глубокие колеи пробили колеса в камне да копыта лошадей избили настил. В 1376 г. общины нескольких английских графств жаловались парламенту, что один мост на Тренте, вблизи Ноттингема, лежит в развалинах и что всадники и извозчики, проезжающие по нему, нередко проваливаются и тонут.

Дороги были не только опасны, но часто и пустынны, особенно в гористых местах, и купец рисковал не найти на них ни очага, ни ужина, ни ночлега. И здесь в конце X в. пришла ему на помощь церковь. Альпийская и пиренейская дороги были усеяны монастырскими домами, исполнявшими роль странноприимных домов; самыми знаменитыми из этих учреждений были гостиницы, находившиеся на Большом и Малом Сен-Бернаре. Такие же убежища были построены на суровых плоскогорьях Центральной Франции, и в темные ночи, во время бури или непогоды, в монастыре звонили во все колокола, чтобы указать путь заблудившемуся путнику. Наконец, на больших дорогах, особенно вблизи мостов, нередко можно было встретить такие же гостиницы, где толпились богомольцы и купцы.

Дорожные сборы и пошлины.Менее страшны, но более обременительны были бесчисленные подати, взимавшиеся с перевозимых товаров и обозначавшихся общим названием дорожных пошлин. Пользуясь анархией IX и X вв., сеньоры умножили их до бесконечности. Способ взимания был очень прост: они загораживали дорогу или реку и пропускали купцов не иначе как за плату. Вначале купцы протестовали, но должны были покоряться, и спустя несколько лет обычай становился законом. По мере того как королевская власть крепла и начинала сознавать свои обязанности, она не раз делала попытки уменьшить количество этих пошлин и напоминала сеньорам, что они должны употреблять эти доходы на поддержку рек и дорог; в 1254 г. парламент присудил сеньора де Кревекёр к возврату купцам того, что он незаконно отнял у них. Но эти усилия были тщетны; количество пошлин по-прежнему было очень велико. Еще в XIV веке их насчитывали 74 на Луаре от Руана до Нанта, 12- на Алье, 10 — на Сарте, 60 — на Роне и Соне, 70 — на Гаронне или на дорогах области, лежащей между Реолем и Нарбонной, 9 — на Сене между большим парижским мостом и Рош-Гюйоном. Эти пошлины взимались под самыми разнообразными предлогами и названиями, таковы были: peages на мостах и реках; cauciages, или проездные пошлины, на дорогах; cayages, или rivages , то есть береговые пошлины; portages, или passages, у городских ворот; conduits, или travers, соответствовавшая тому, что мы называем теперь транзитной пошлиной; для каждого товара существовал особый тариф. Обоз с сукном, проезжавший через парижскую территорию, ограниченную Монтлери, шарантонским мостом, Мо, Санлисом, Бомоном, Понтуазой и Пуасси, платил четыре су с повозки, два су — с тележки, один су — с навьюченной лошади. Часто также, по крайней мере до XIII в., пошлина взималась натурой: так, в 1218 г. всякий иностранный купец, везший пряности в Англию через Сент-Омер или через округ этого города, обязан был давать кастеляну фунт перца. От каждого судна с солью, плывшего в Мезон, сборщик сеньора Пуасси получал один сетье соли. Правда, некоторые из этих пошлин были менее обременительны: когда жонглер подходил к воротам Пети-Шателье в Париже, он обязан был лишь спеть один куплет; человек, показывавший обезьяну, заставлял своего зверя дать представление перед сборщиком, и в этом заключалась его пошлина. Сборы были различны, смотря по свойству, происхождению и назначению товаров, а также смотря по личности путника. В Монтлери с пешего еврея взималось столько же, сколько со всадника или с вьючной лошади; с другой стороны, духовные и дворяне были обыкновенно свободны от всякой пошлины. Нетрудно понять, какой вред наносила торговле подобная система; не то чтобы пошлины были очень велики: напротив, они были довольно умеренны; но, дробя сборы, останавливая купцов на каждом повороте, фиск беспрестанно затруднял движение и заставлял их терять дорогое время. Кроме того, взимание этих пошлин портило товары. Когда судно с вином проезжало в Мезон, то сборщик сеньора Пуасси имел право почать три бочки и взять себе более 15 литров того вина, которое ему больше всего нравилось, что не могло улучшить товара. Точно так же монахи в Saint-Julien-de-Beauvais взимали по три денье за каждую лошадь с купцов, проезжавших в Милли, и, между прочим, с торговцев свежей морской рыбой, которые спешили с нею в Париж; в постные дни они развязывали корзины и набирали лучшей рыбы на три денье по своей оценке. Рыба расхищалась, и товар прибывал в Париж испорченным. Только в 1314 г. парламент вмешался в это дело. Наконец, хитрые сборщики придумывали тысячи остроумных, но стеснительных способов для увеличения своих доходов. Одни, орудовавшие вдали от больших дорог, принуждали купцов сворачивать с дороги для уплаты пошлины или забирали имущество упорствовавших даже прямо из лавок. Другие умышленно помещали свои кассы на непроходимых дорогах, соблазняя таким образом тех, кто подлежал пошлине, ехать другим путем, чтобы избежать уплаты ее, но, как только путник попадался в ловушку, его останавливали и заставляли уплачивать крупный штраф. Иной раз у сборщиков якобы терялся тариф пошлин, который должен был висеть на виду, тогда они взимали, конечно, произвольную сумму. Многие были трактирщиками и, чтобы удержать судовщиков в своей харчевне, увеличивали формальности и придирки или случайно отлучались, затягивая таким образом их отъезд на один или два дня.