Ольга Боровская - Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса [litres]

Я. Домбский в телеграмме из Минска к министру иностранных дел Я. Сапего от 26 августа 1920 г. отмечал готовность советской стороны идти на уступки по территориальным требованиям, общую смену настроений в рядах российско-украинской делегации, которая изменила резкии, ультимативный тон; согласилась отказаться от пункта по разоружению польских военных частей, поддержала предложение по переносу места переговоров из Минска в Ригу. Однако советская сторона категорическим образом высказалась за признание независимости советских украинской и белорусской республик [303]. Уже 29 августа 1920 г. А. А. Иоффе был вызван из Риги в Москву по «делу переговоров с Польшей». Согласно его доклада ЦК РКП(б), основной целью приезда в российскую столицу стало направление его в Минск «для проведения неофициальных переговоров с представителями польских левых партий и осуществления действий по замедлению хода официальных переговоров» [24].

В докладной записке А. А. Иоффе на имя В. И. Ленина, И. И. Крестинского, Л. Д. Троцкого, Г. В. Чичерина от 31 августа 1920 г. были изложены основы тактики будущих переговоров с Польшей. В первую очередь обращалось внимание на необходимость откладывания на неопределенный срок вопроса советизации Польского государства. Во-вторых, отмечалась необходимость улучшения дипломатических отношений с Польшей «в связи с невозможностью её быстрого военного разгрома». Также А. А. Иоффе советовал приложить усилия по затягиванию переговорного процесса, чтобы таким образом дать возможность войскам Красной Армии перевести единицы в боевую готовность. Кроме этого подробным образом анализировался состав польской делегации, указывались ее слабые стороны. Так, внутренний разлом и партийную дифференцированность польского дипломатического корпуса можно было бы, при необходимости, использовать в свою пользу [14]. В этой записке А. А. Иоффе определил желаемый состав советской мирной делегации: К. X. Данишевский как заместитель председателя, Д. 3. Мануильский, как представитель от УССР (вместо Н. А. Скрыпника), но выступал категорически против включения П. Г. Смидовича. Однако, по решению Народного комиссариата иностранных дел, К. X. Данишевский был исключен из состава делегации, как бывший руководитель Военного революционного трибунала Латвийской Советской Республики. 1 сентября 1920 г. решением Политбюро ЦК РКП(б) в составе В. И. Ленина, Н. Н. Крестинского, Н. И. Бухарина, М. И. Калинина, И. В. Сталина была утверждена кандидатура А. А. Иоффе как руководителя российско-украинской мирной делегации для переговоров с Польшей.

Характерной особенностью барановичско-минского этапа советско-польских переговоров стало включение украинской стороны в счет стран-участниц. Инициатива принадлежала РСФСР, которая стремилась дать право представительства УССР на международной арене, и таким образом не дать возможности польской стороне привлечь к участию в переговорах представителей правительства С. В. Петлюры. Белорусское представительство обеими сторонами не предусматривалось. Польша заявляла, что белорусские представители отказались от своих прав на самостоятельное существование после подписания договора белорусских национальных деятелей и руководящих кругов Польши в марте 1920 г. и согласились на культурно-национальную автономию в составе Польского государства. Поэтому претензии Рады Народных Министров БНР к странам Антанты, РСФСР, Польше не брались в расчет. Провозглашение БССР 31 июля 1920 г. в принципе давало возможность советской стороне привлечь к участию в переговорах (прямо или косвенно через передачу мандата) белорусских представителей. Советское руководство, отталкивалось от линии Керзона, как границы между сторонами, не рассматривало дело белорусского участия в переговорах в качестве необходимого. Действия советской стороны по белорусскому вопросу ограничивались декларацией намерений предоставления права на самоопределение белорусскому народу путём создания советской республики (на отмеченном этапе пока в абстрактном виде временных органов управления), попытками формирования многопартийного управленческого центра с представителями БПС-Р, КП(б) ЛиБ, БКА, Бунда. Однако вопрос территориальной целостности советской республики не являлся той фундаментальной единицей, которая не может подвергаться изменениям. Уже во время неофициальных встреч членов польской и российско-украинской делегаций 25 августа 1920 г. стало понятно, что достижение компромисса между сторонами возможно только путем предоставления территориальных уступок советским руководством за счет белорусских земель. Тактика раздела территории Беларуси между советской и польской сторонами, хотя первоначально не была предусмотрена польской инструкцией для мирной делегации (рекомендовалось признать независимость Беларуси, но без ведения переговоров о ее границах) [81, с. 281–283]), стала основой для достижения компромиссного решения.

Деятельность руководящих органов БНР необходимо рассмотреть в совокупности всех сложных геополитических, социально-экономических и международно-правовых аспектов, в контексте политики соседних стран, которые имели свои интересы на белорусской этнической территории.

Первоначальными формами дипломатической деятельности БНР стали чрезвычайные делегации и консульские учреждения за границей. С ноября 1918 г. по сентябрь 1920 г. предпринимались меры по адаптации своей дипломатической деятельности к международным нормам дипломатии. Представителями БНР на имя Председателя Парижской мирной конференции, руководителей правительств Франции, Великобритании, США был направлен целый ряд нот, меморандумов, заявлений. Однако, дипломатия БНР имела односторонний характер, направленная на установление дипломатических отношений с соседями, а также со странами Западной Европы и США.

Разъединенность белорусского национального движения еще со времен немецкой оккупации в Первую мировую войну, существование левого (революционного) и национально-демократического направлений в итоге привели к формированию различных государственно-политических образований (ВНР и БССР, ЛитБел ССР). Но существовала вероятность объединения этих двух направлений. Факт провозглашения 1 января 1919 г. БССР положительным образом был воспринят в белорусских национально-демократических кругах [185, с. 217]. В рядах БНР возможность сотрудничества с БССР однозначно рассматривалась. Доказательством тому служат свидетельства А. И. Луцкевича и А. А. Смолича начала 1919 г. Так называемые «рефлексии» А. А. Смолича, касающиеся вопроса организации совместной работы БНР и БССР, были высказаны в письме В. Ю. Ластовскому 13 января 1919 г., оригинал которого находится в библиотеке Академии наук Литвы [47, л. 23–24.]. Автор письма рассматривает вероятность сотрудничества только при исполнении определенных условий: признание независимости Беларуси в ее этнографических границах, сохранение территориальной целостности белорусских земель, ведение широкой культурной работы. Среди основных причин, толкающих к объединению намерений с БССР, А. А. Смолич отмечает плохое материальное положение и отсутствие поддержки среди местного населения.