Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

С праславянами-венетами I–IV вв. из археологических культур можно соотносить (но необязательно приписывать только им) так называемые «постзарубинецкие памятники», культуру штрихованной керамики в Белоруссии, днепро-двинскую культуру и продолжающую ее тушемлинскую культуру, а также слагающуюся во II–III вв. на базе этих культур (при воздействии черняховской культуры) киевскую культуру поречья среднего Днепра и днепровского левобережья. Зона военной активности венетов на юге отмечена огромным пятном «археологической трудноуловимости» по обоим берегам Припяти и на среднем Немане (Macinskij 1974; Мачинский, Тиханова 1976: 67–82; Мачинский 1981: 32–37). Подобная зона «трудноуловимых» и плохо изученных памятников I–V вв. существует и на севере, в Приильменье.

Бурная эпоха конца IV – начала VII в. приводит к переселению большого количества праславян-венетов на запад и юг, за Вислу и в Подунавье. С конца IV в. из праславянского массива выделяется противостоящая готам антская группировка (пеньковская культура), а позднее (V–VII вв.) от Эгейского моря до южной Балтики складываются различные группировки славян, переживающие период кристаллизации своего самосознания и заметного социально-экономического развития.

В период 650–775 гг. отдельные группировки славян вновь возвращаются из Прикарпатья и Подунавья на северо-восток, иногда занимая лидирующее положение в среде праславяно-балтского населения лесной зоны. Их расселение улавливается в распространении подунайского женского убора, в изменении конструкции печей и техники изготовления посуды в конце VII в. в Среднем Поднепровье, в распространении подунайских пятилучевых (и производных от них семилучевых) височных колец и сельскохозяйственных орудий прогрессивных южных типов вплоть до верхнего Поднепровья в VIII–IX вв. (Мачинский 1981; Щеглова, доклад 13.12.1984; Минасян 1982). Этот процесс, завершающийся выходом южных переселенцев в Приильменье, и создает к концу VIII в. от Подунавья до Поволховья ту относительно однородную и развитую этносоциальную среду, в которой и начинается (при участии иных этносов) вызревание раннегосударственных структур.

Наиболее подробные сведения по истории Северной Руси IX–X вв. содержатся в русских летописях, которые можно разделить на три группы. Первая – это Новгородская первая летопись младшего извода (НПЛм), сохранившаяся в нескольких списках XV–XVIII вв. и содержавшая в начале своем свод, начатый (как принято считать после исследований А. А. Шахматова) в 1090-х гг. в Киеве (так называемый Начальный свод) и позднее, в 1110-х гг., легший в основу различных редакций киевско-переяславского свода «Повести временных лет» (ПВЛ). НПЛм сохранила в своем составе, так же как и старший ее извод (НПЛс), фрагменты более раннего новгородского свода, составленного около 1050 г. и вобравшего в себя как собственно новгородскую письменно-устную историко-фольклорную традицию, так и данные первого киевского свода 1037–1039 гг.

Вторая группа – это различные списки ПВЛ: древнейший Лаврентьевский 1377 г. (Л), Ипатьевский (И), Радзивилловский (Р), Московско-Академический (А), Троицкий (Т), Летописец Переяславля Суздальского (ЛПС) и др. ПВЛ базируется на Начальном своде, но, кроме того, содержит сведения о Северной Руси, отсутствующие в НПЛм.

Третья группа – это различные списки типа Софийской первой (CI), Новгородской четвертой (HIV) и Новгородской пятой (HV) летописей, содержащие в начале своем текст ПВЛ, в который, однако, вкомпоновано и вступление к НПЛм. Эти летописи также содержат ряд оригинальных сведений по новгородской истории IX–XI вв., восходящих к весьма архаичной новгородской устной и письменной традиции.

Кроме того, бесценные данные по русской истории IX–XI вв. содержатся в «Истории Российской» В. Н. Татищева, пользовавшегося несохранившимися списками (Раскольничий – PACK, Иоакимовская летопись – ИО и др.).

ПВЛ дает весьма подробную и подтверждаемую иноземными свидетельствами этнокарту Центральной в Северо-Восточной Руси. На Северо-Западе же мы имеем зияющую пустоту вокруг «словен», которые пришли с Дуная и «седоша около езера Ильмеря <���…> и сделаша град и нарекоша и Новъгород» [7] ПВЛ 1950а: 11. Есть основания считать, что рассказ ПВЛ о расселении славян с Дуная, «где есть ныне Угорьска земля и Болгарска», был записан не позже начала XI в. (так как в 1018 г. «Болгарска земля» надолго вошла в состав «Греческой земли») и содержался уже в раннем новгородском летописании, поскольку в этом рассказе о словенах ильменских сказано больше, чем о других этногруппах славян, а в ПВЛ по CI, HIV, HV еще и прибавлено: «и посадиша собе старейшину Гостомысла». . Правда, не любящие пустот историки часто понимают свидетельство ПВЛ расширительно, щедро отводя словенам ильменским все пространство от верховий Западной Двины до Ладоги и от Чудского озера почти до Белого. Однако смысл и стиль историко-географических экскурсов ПВЛ не дают никаких оснований для такой трактовки. Создатели ПВЛ, отмечавшие расселение этногрупп по одной или нескольким большим или малым рекам, в их низовьях или верховьях, не забывшие указать, что второстепенная этногруппа меря жила на двух малых озерах – Клешине и Ростовском, не могли бы не отметить (если бы это имело место в действительности), что словене поселились по всему течению таких известных им рек, как Ловать и Волхов, по берегам таких озер, как Чудское и Ладожское. Поэтому свидетельство ПВЛ следует понимать буквально: словене первоначально, т. е. до середины IX в., жили именно около Ильменя, причем, как давно стало ясно из исторических и физико-географических данных, в основном заселяли его западное и южное побережье (Насонов 1951: 75). Видимо, верхний Волхов и нижняя Ловать были восточной границей их плотного расселения и словене не занимали сколько-нибудь значительного пространства по их течению, иначе это было бы отмечено. Ближайшими соседями словен при этом оказываются кривичи верхней Волги, весь на Белоозере, чудь на побережье Балтики и летьгола западнее Великой. Кто же населял Южное Приладожье [8] Единственный текст, помещающий словен в Приладожье в IX в., – это вариант ПВЛ по И, Р, А: Рюрик, Синеус и Трувор «приидоша к Словеном пьрвое и срубиша город Ладогу и седе старейший Ладозе Рюрик <���…>. По двою же лет <���…> прия Рюрик власть всю один и пришьд к Илмерю и съруби город (городок) и прозваша и Новъгород». Текст этот, как считал А. А. Шахматов, появился при последней редакции ПВЛ, последовавшей после поездки ее автора в 1114–1116 гг. в Ладогу, где он и услышал ладожский вариант «сказания о призвании князей». Этот вариант противоречит утверждению НI м и первых редакций ПВЛ об изначальном основании Новгорода словенами и о том, что Рюрик изначально «сел» в Новгороде. Естественно, в 1114–1116 гг. среди населения Ладоги уже преобладали потомки словен, что и позволило летописцу считать, что Рюрик «сел» в Ладоге среди словен. В любом случае текст говорит не о первоначальном заселении, а о ситуации после изгнания насильников-варягов в 862 г., когда Ладога действительно могла быть захвачена словенами. , Восточное Причудье, бассейны Великой, Ловати и Мсты – из ПВЛ неясно.