Александр Радаев - Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры

Французский предок Генриха с юных лет славился истериками, возникающими после малейшего раздражения. Болезнь прогрессировала, и припадочный в походе мог наброситься на придворных, заподозрив измену, перерезать несколько человек, он грозил смертью кровному брату и в бешенстве скакал по лесам в поисках предателей. Карл был склонен отказываться от своего королевского достоинства, обязанностей правителя и имени, забывал имена окружающих и никого к себе не подпускал. Помешательство, в котором Карл прожил до конца дней, стало притчей во языцех и красочно описано многими современниками.

«Ah, Fanny! How long have you been gay?» В Англии XIX века слово «gay» использовалось для обозначения работников секс-индустрии. На заднем плане постер оперы Верди «Травиата» – оперы о куртизанке, для особо непонятливых

Если говорить о сумасшествии Карла VI, то наследственность здесь – тоже лишь одна из версий, но наиболее правдоподобная. Вспоминается и его странная мать Жанна де Бурбон, и ее с Карлом V кровосмесительный брак. Потомки царственного безумца тоже отличались психической неуравновешенностью: внук Генрих VI, пребывая в безумстве, развязал войну Роз.

Подобные проявления в нескольких поколениях усиливают убедительность слов о наследственной шизофрении или маниакально-депрессивном расстройстве, которые, впрочем, не вполне точно диагностируются по существующим описаниям.

Если оставить версию о связи состояния психики Генриха VIII с похожими состояниями его предков, то привлекает внимание теория, что оно может быть связано с сифилисом.

Согласно расхожей легенде, Генрих VIII обвинил кардинала Томаса Уолси в том, что тот заразил его сифилисом, когда шептал непристойности на ухо.

Бедняга Уолси полжизни разгребал грязное белье своего господина, проворачивал неудобные дела, выпрашивал у Папы развод, а в итоге стал жертвой неприятного оговора. Но сегодня ряд ученых сомневается, что Генрих VIII был сифилитиком, пусть эта болезнь и называется одной из первых в числе возможных причин психических расстройств короля, равно как и травмы головы на турнирах.

Сифилитическая гипотеза находит подтверждения в серьезных проблемах, связанных с вынашиванием его детей и их здоровьем. Три первые брака принесли Генриху десять детей, лишь трое из которых выжили: Мария, Елизавета и Эдуард. Три последние королевские супружества детей не оставили. Есть сведения о семи беременностях Екатерины Арагонской, три из них разрешились преждевременно, три принесли нежизнеспособных младенцев. Анна Болейн после одной удачной беременности дважды перенесла выкидыш. Джейн Сеймур умерла от родильной горячки.

Однако, кроме язв на ногах, другие симптомы сифилиса у Генриха VIII неизвестны, хотя врачи наверняка отметили бы в записях принятое в то время лечение ртутью. Впрочем, молва неизменно связывает монарха с нехорошей болезнью.

Проблемы с вынашиванием детей у жен Генриха VIII ученые из Южного методистского университета США связывают с присутствием в крови короля особого антигена, относящегося к той группе пептидов на эритроцитах, которые, находясь в крови мужчины, блокируют возможность рождения от него ребенка женщиной с таким же антигеном. Рождение ребенка в подобной ситуации возможно, если кровь матери характеризуется отрицательным показателем этого антигена. Сложность в том, что во время беременности организм женщины начнет производить собственные антитела, попадающие при последующих беременностях в плаценту и уничтожающие плод.

Такая гипотеза проясняет, почему лишь три супруги смогли выносить здорового ребенка для Генриха VIII, а все последующие попытки родить оказывались для пары неудачными. Вопрос: где искать истоки этого наследственного феномена Жирного Гарри?

Дарителем столь неблагоприятной аномалии может быть прабабка Генриха по материнской линии Жакетта Люксембургская, подарившая миру 14 детей, все из которых выжили. Один из шестерых сыновей Жакетты умер в детстве, а пятеро других были бездетными – один, правда, был священником, а другой не женат. Гипотез интересная, хоть и неоднозначная. Ее авторы не считают опровержением плодовитость дочерей Жакетты: у многих ее потомков мужского пола были проблемы с продолжением рода.

Столь трагическая судьба нетипична даже для XVI века, когда уровень детской смертности был безусловно высок, но показатель вынашиваемости плода даже среди бедных слоев населения существенно превышал отношение количества удачных рождений к беременностям у супруг Генриха. В целом, при имеющейся тогда детской смертности, средняя продолжительность жизни младенцев позволяла большинству дожить до крещения, в отличие от умерших во младенчестве отпрысков Генриха VIII.

В случае, если антиген наследовался Генрихом по этой линии, то получил он его через свою мать от ее матери, королевы-консорта Елизаветы Вудвилл. У леди Вудвилл было много детей в двух браках, из них во втором, с Эдуардом IV, родилось десять. Из троих сыновей Елизаветы и Эдуарда двое умерли в тринадцати- и десятилетнем возрасте, один – годовалым. Из шести сестер матери Генриха несколько были бездетными по разным причинам, одна – Анна Йорская – после первых удачных родов потеряла двоих сыновей в младенчестве и имела одного мертворожденного ребенка.

Развивая медицинскую линию антигена, исследователи отмечают, что его носители часто испытывают проблемы с сердцем, с кровью и с нервной системой, а после сорока лет у них наступает стремительное ухудшение здоровья.

Одна из вероятных причин смерти Генриха VIII носит именно сердечно-сосудистый характер. Известно о его внезапной болезненности после травмы ноги в результате падения с лошади в 1536 году и падения лошади на него, после чего он был несколько часов без сознания. Это событие ряд историков называет отправной точкой безумия короля – как результат ушиба головы. Долго не заживающая рана на ноге тоже сыграла свою роковую роль в быстром ухудшении общего состояния короля, все более обездвиживаемого с каждым годом. Описываемый синдром Маклеода вызывает и мышечную слабость, и вытекающую атрофию конечностей.

Никто из сыновей Генриха VIII не дожил до совершеннолетия, а обе дочери оставались бездетными, так что доказать наследственный характер недуга на примере его потомства невозможно, хотя сложно не заметить, что Мария Кровавая была тоже со странностями.

Впрочем, Елизавета, вполне вероятно, могла дать обет безбрачия и не имела интимных связей с мужчинами, которых приписывают ей в фавориты. А Мария вышла замуж в позднем возрасте, и по состоянию здоровья уже не могла иметь детей, а опухоли органов малого таза принимала за беременность.