Тоби Уилкинсон - Древний Египет. Подъем и упадок

29 июля 30 года в возрасте всего шестнадцати лет и трех недель скончался верховный жрец Птаха Имхотеп. Причиной его смерти могло стать слабое здоровье — или, что вполне вероятно, происки врагов, стремящихся свергнуть Птолемеев. Три столетия деды и прадеды Имхотепа стояли на страже самого сокровенного — религии. Но теперь жреческий род пресекся. Три дня спустя, 1 августа, римляне вступили Египет. Войска Октавиана стягивались к Александрии по морю и по суше. Антоний с горсткой солдат и кораблей предпринял последнюю вылазку. Однако непрекращающиеся войны, которые он вел, истощили его силы, и он потерпел сокрушительное поражение.

Когда Октавиан вступил в город, Клеопатра заперлась в укрепленном мавзолее, где находилась ее сокровищница. Дальнейшие события стали достоянием легенд. Антоний, обманутый слухами, будто Клеопатра покончила с собой, бросился на меч, но лишь тяжело ранил себя. Умирающего полководца по настоянию Клеопатры переправили к ней в покои, где он и провел последние минуты своей жизни. Саму же Клеопатру обманом захватили и заключили во дворце под стражу.

Двенадцать золотых рассветов сменится над Александрией, прежде чем 12 августа последняя царица Египта последует за своим избранником. За свою сравнительно короткую, но бурную и насыщенную жизнь, она стала свидетельницей того, как одну ее сестру низложили и предали смерти, а другую в качестве трофея демонстрировали римлянам. Нет, решила она, лучше покончить жизнь самоубийством, чем быть разорванной толпой или сгнить заживо в плену. Что упокоило Клеопатру — змея ли, спрятанная среди смокв, или чаша яда — «истины не знает никто» [408].

Но память о Клеопатре оказалась бессмертна. Четыреста лет спустя тайный поклонник продолжал ухаживать за ее статуей в храме Венеры Прародительницы. Двадцать веков спустя воссозданные обстоятельства ее жизни продолжают подогревать к ней жгучий интерес на Западе. Поэтому она до сих пор с нами.

После ее смерти долина Нила на века станет ареной борьбы между римлянами и арабами, христианами и мусульманами. Величественные храмы превратятся в будоражащие воображение руины, которые выбелит безжалостное египетское солнце. Гробницы лишатся сокровищ, а пирамиды — яркого облицовочного камня. Но очарование египетской цивилизации, которое в сознании западного человека прочно ассоциируется с ее последней правительницей, оказалось куда более живучим.

Храм Хатор в Тентире, самое экстравагантное архитектурное наследие Клеопатры, стал нерушимым памятником ей. Сегодня, как и две тысячи лет назад, с колонн его фасада взирают добрые получеловеческие-полукоровьи лица древней богини-матери, защитницы и покровительницы. То же самое мы видим и на палетке первого фараона Египта Нармера. Иконография и идеология обожествления царской власти — пожалуй, самое великое изобретение древних египтян — в конце были такими же, как и вначале.

Будучи наследницей этой древнейшей традиции, Клеопатра прежде всего хотела, чтобы у ее династии было будущее. На задней стене храма она изображена вместе с Цезарионом, приносящая жертвы богам — так же, как это делали их венценосные предшественники в течение трех тысяч лет. Она — Изида-Хатор, а ее сын — Гор, мстящий за убийство отца. Придет время, и он восстанет во славе своей и будет править Египтом как великий царь.

Однако, как и в случае с большинством надежд и чаяний Клеопатры, судьба внесла свои коррективы. Через несколько дней после падения Александрии Октавиан казнил Цезариона. У Птолемеев больше не было будущего — впрочем, как и у любой другой египетской династии.

Однако камни храма Хатор были не только последней и смелой попыткой заявить о божественности царской власти, но и свидетельством глубокой, более живучей правды. Рядом с фигурой последнего Птолемея резчик изобразил четыре простых иероглифа: ремешок сандалии, змею, хлеб и пойменный участок. В них была вся сущность египетской цивилизации. Вместе они образуют эпитет, которым с незапамятных времен наделялись фараоны — «анх джед» , «вечно живущий».

Эта эпитафия как нельзя лучше подходит не только для Клеопатры, но и для всего Древнего Египта.

После смерти Клеопатры произошло то, чего она так боялась — Египтом овладели римляне. На этот раз гордое независимое царство фараонов, просуществовавшее три тысячи лет, было уничтожено окончательно. Египет стал собственностью чужеземного императора, который мог беспрепятственно грабить страну. Четыре столетия римские августы эксплуатировали несметные богатства Египта в угоду собственным интересам. Груженные зерном корабли один за другим покидали порт Александрии, чтобы обеспечить хлебом растущее население Рима. Копи Восточной пустыни наполняли золотом вместительные сундуки императоров. Общественные здания на Форуме украшались огромными колоннами и архитравами, вырубленными в каменоломнях на побережье Красного моря, а карьер Монс-Порфирит снабжал лучших скульпторов империи драгоценным материалом — темно-фиолетовым порфиритом.

Но Египет был важен для Рима не только как житница и источник минерального сырья. Благодаря выходу в Средиземное и Красное моря страна играла значимую роль в римской торговле, особенно с Индией, откуда купцы везли предметы восточной роскоши, столь полюбившиеся римской знати. Египет стоял на перекрестке торговых путей из Аравии, Азии, Африки и Европы, и это немало способствовало процветанию страны. В то же время географически выгодное положение делало Египет уязвимым для притязаний со стороны других держав. Персы, римляне, византийцы, арабы, турки-османы и британцы — все они рассматривали Египет как неиссякаемую (и ничью) золотую жилу.

Однако не было худа без добра. В конце XVIII века Наполеон предпринял знаменитую Египетскую экспедицию, главными целями которой было превратить Египет во французскую колонию, получить контроль над международной торговлей и пошатнуть британское господство в Индии. Для нас же египетский поход Бонапарта важен в первую очередь не экономическими и стратегическими целями, которым отводилась главенствующая роль, а незначительным на первый взгляд результатом — рождением египтологии. Хотя сам Бонапарт был менее всего заинтересован в изучении Древнего Египта, покидая Тулон 20 мая 1798 года он все-таки взял с собой в поход 150 ученых, представлявших разные отрасли науки. Результатом их кропотливой работы стал фундаментальный труд «Description de l’Е ́ gypte» («Описание Египта»), который по праву можно назвать началом научного исследования древней страны фараонов.

Хотя в наше время этих ученых возвеличивают как «звездный состав» экспедиции Наполеона, тогда они были мало заметны на фоне многочисленной армии, вместе с которой они высадились в устье Нила. Кроме того, основная роль в корпусе ученых, сопровождавшем французскую армию, отводилась топографам. Их задачей было определить возможность постройки судоходного канала, который соединил бы Средиземное море и Суэцкий залив. Для Наполеона стратегическое преимущество было гораздо важнее научных знаний. И даже знаменитая победа Нельсона в битве при Абукире (1798) — отголосок великих морских битв между древними египтянами и вторгнувшимися три тысячи лет назад «народами моря» — не помешала французам завершить в 1869 году начатое Наполеоном строительство Суэцкого канала, далекого праправнука канала Дария I.