Стивен Рансимен - Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

Осуществить сделку удалось исключительно благодаря мужеству королевы Маргариты. Когда король оставил ее, чтобы идти на Мансуру, она была на сносях, и ребенок, повивальной бабкой при котором был восьмидесятилетний рыцарь, родился через три дня после того, как стало известно о поражении армии ее супруга. Маргарита назвала сына Жан Тристан — «дитя печали». В тот же день она узнала о том, что пизанцы и генуэзцы планируют оставить Дамиетту, так как там осталось недостаточно еды, чтобы прокормить всех жителей. Она знала, что не сможет удержать Дамиетту без помощи итальянцев, и созвала их предводителей к своей постели. Она уговаривала их остаться, ведь если они покинут Дамиетту, то уже нечего будет отдавать в обмен на освобождение короля. Когда королева предложила, что сама выкупит все продовольствие в городе и займется его распределением, итальянцы согласились остаться. Это обошлось ей в сумму более 360 тысяч фунтов, но поддержало моральное состояние горожан и франков. Как только она оправилась достаточно для того, чтобы двинуться в путь, свита настояла на том, чтобы она села на корабль и плыла в Акру, а патриарх Роберт должен был поехать с охранной грамотой к султану в Фарискур, чтобы окончательно договориться об условиях выкупа.

Он прибыл туда, но оказалось, что султан умер. Заключительные переговоры затягивались, и в понедельник 2 мая Туран-шах и его пленники все еще находились в Фарискуре. В этот день он устроил пир для своих эмиров. Однако он уже потерял поддержку мамлюков. Этот великий армейский корпус из тюркских и черкесских рабов приобрел силу и важность во время правления Айюба, и за его милости они отплатили своей непоколебимой верностью, а поддержав султаншу Шаджар ад-Дур, сохранили трон для Туран-шаха. Но теперь он чувствовал себя победителем франков и решил, что достаточно силен, чтобы посадить в правительство в Джезире своих фаворитов, а когда мамлюки запротестовали, он ответил им пьяными угрозами. В то же время он оскорбил мачеху тем, что потребовал от нее часть имущества, принадлежавшего его отцу. Она сразу же обратилась за защитой к командирам мамлюков.

2 мая, когда Туран-шах встал, чтобы уйти с пира, мамлюки-бахриды во главе с Бейбарсом аль-Бундукдари ворвались и набросились на султана с мечами, и самым первым — Бейбарс. Раненый, он бежал в деревянную башню у реки. Солдаты последовали за ним и подожгли башню, он прыгнул в Нил и там, стоя в воде, молил о пощаде, обещая, что отречется и вернется в Джезире. Никто не ответил на его мольбы. Султана осыпали стрелами, но он все не погибал, и тогда Бейбарс спрыгнул в воду с берега и прикончил его саблей. Три дня изувеченное тело лежало без погребения. В конце концов посол багдадского халифа получил разрешение похоронить его в простой могиле. Ликующие заговорщики выбрали командующего мамлюками Изз ад-Дина Айбека атабеком и регентом, и он женился на вдовствующей султанше Шаджар ад-Дурр, которая обеспечивала ему законность. Позднее отыскали родственника покойного султана, маленького мальчика по имени аль-Ашраф Муса, и объявили соправителем, но четыре года спустя отстранили от власти. Что с ним сталось потом, неизвестно.

Когда престарелый патриарх прибыл из Дамиетты с охранной грамотой, подписанной Туран-шахом, новое правительство сделало вид, что считает ее пустой бумажкой, и поместило его под замок. Несколько мамлюков явились к королю Людовику с еще окровавленными мечами, требуя от него денег за то, что они убили его врага. Другие, считая это шуткой, потрясали орудием прямо перед лицами пленных баронов. Жуанвиль не находил себе места от ужаса. Но мамлюки не собирались отказываться от огромного выкупа. Они подтвердили прежние условия. После сдачи Дамиетты, короля и дворян отпустят на волю, но обычные солдаты, часть которых доставили в Каир, еще будут дожидаться выплаты суммы, которую сократили до 400 тысяч турских ливров, половину которых надлежало выплатить в Дамиетте, а вторую — после прибытия короля в Акру. Когда Людовика попросили поклясться, что если он не выполнит сделку, то тем самым отвергнет Христа, король наотрез отказался. Во все дни плена он хранил достоинство и верность принципам, что произвело глубокое впечатление на мусульман, так что некоторые даже в шутку предлагали сделать его их новым султаном.

В пятницу 6 мая 1250 года Жоффруа де Саржин отправился в Дамиетту и передал крепость передовым египетским частям. Короля и дворян доставили туда в тот же день, и Людовик стал искать деньги на уплату первой части выкупа. Но в его собственных сундуках нашлось всего 170 фунтов. До тех пор, пока он не отыщет остальную сумму, египтяне оставили у себя брата короля, Альфонса, графа Пуату. Было известно, что тамплиеры на главной галере хранят большие запасы денег, но лишь после угрозы насилием они согласились извлечь требуемое из закромов. Когда всю оговоренную сумму вручили египтянам, они освободили графа Пуату. В тот же вечер король и бароны подняли паруса и направились в Акру, куда прибыли через шесть дней бурного плавания. На корабле королю не приготовили ни одежды, ни постели. Ему пришлось носить то же платье и спать на том же матрасе, которые были у него в плену.

Множество раненых солдат пришлось оставить в Дамиетте. Вопреки обещаниям, мусульмане никого не оставили в живых.

После прибытия в Акру Людовик устроил с вассалами совет по поводу будущих планов. Мать написала ему из Франции, прося возвращаться поскорее. Король Англии Генрих, по слухам, готовился к войне, да и многие другие проблемы требовали решения. Но Людовик чувствовал, что нужен в Утремере. Провал египетской кампании уничтожил не только французскую армию, но и лишил Утремер практически всех его вооруженных сил. Более того, Людовик считал своим долго оставаться рядом вплоть до освобождения всех пленников из Египта. Братья короля и граф Фландрский советовали ему вернуться во Францию. Но на самом деле он уже принял решение и 3 июля публично о нем объявил. Пусть его братья и все, кто пожелает, едут домой, а он останется и возьмет к себе на службу всех, кто, как Жуанвиль, захочет остаться с ним. Король составил письмо к баронам Франции, в котором объяснял свое решение и просил подкреплений для крестового похода. Он горько ощущал тяжелое бремя крушения своих великих трудов. Да, можно было сказать, что этот крах — Божья милость, которая должна научить его смирению, но Людовик не мог не думать о том, что за этот урок заплачено гибелью тысяч невинных жизней.

Братья короля и другие высокопоставленные участники крестового похода отплыли из Акры около середины июля. Они оставили все деньги, которые смогли, а людей — всего 1400 человек. Королева не покинула супруга. Его сразу же де-факто признали правителем королевства. По закону трон все так же принадлежал Конраду Германскому, но к тому времени уже было очевидно, что Конрад никогда не приедет на Восток. После смерти Алисы регентство перешло к ее сыну, королю Кипра Генриху, который назначил бальи своего родича Жана Арсуфского. Тот с готовностью передал бразды правления Людовику [66] Формально положение Людовика не было определено, однако в отсутствие Конрада он, несомненно, считался верховным властителем. .