Стивен Рансимен - Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

На новый крестовый поход из Европы не было никакой надежды. Английский король Генрих III, принесший обеты крестоносца, как и многие его подданные, еще весной 1250 года убедил папу разрешить ему отложить экспедицию. Братья Людовика отказались прислать помощь из Франции. Общество возмутилось, но ему пришлось расстаться с иллюзиями. Когда в Европе стало известно о несчастье при Мансуре, по стране прокатилось массовое, истерического характера движение крестьян и батраков, которые звали себя «пастухами» и подчинялись загадочному «хозяину Венгрии». Они проводили собрания, на которых осуждали папу и его священников и клялись, что сами спасут христианского короля. Сначала королева-регентша Бланка смотрела на них благосклонно, но они стали творить такие бесчинства, что их пришлось усмирять. Французские дворяне ограничивались желчными отзывами в адрес папы, который предпочитал проповедовать крестовый поход против имперцев-христиан, а не посылать помощь тем, кто на самом деле борется с неверными. Бланка дошла до того, что приказала конфисковать имущество любого королевского вассала, который отозвался бы на призыв папы Иннокентия IV к походу против короля Конрада в 1251 году. Но ни она, ни ее советники не отважились послать подкрепления на Восток.

В поисках иноземных союзников король Людовик вступил в дружественные отношения с ассасинами. Сразу же после провала в Дамиетте их глава в Сирии прислал в Акру и потребовал оплаты за сохранение нейтралитета, однако король в присутствии Великих магистров орденов уверенно заставил его замолчать. В частности, ассасины хотели, чтобы их освободили от обязанности платить дать госпитальерам. Их следующее посольство вело себя куда скромнее. Свою просьбу о тесном сотрудничестве оно подкрепило прекрасными подарками для короля. Людовик, узнав о вражде исмаилитов-ассасинов с ортодоксальными мусульманами-суннитами, одобрил их авансы и послал Ива Бретонского заключить с ними договор. Ива заворожила библиотека, которой владела секта в Масьяде. Он нашел там апокрифическую проповедь, адресованную Христом к святому Петру, который, как рассказали ему сектанты, был воплощением Авеля, Ноя и Авраама. Потом был подписан пакт о взаимной обороне.

Однако главным дипломатическим достижением Людовика стала дружба со злейшими врагами ассасинов — монголами. В начале 1253 года в Акре стало известно, что один из монгольских правителей, Сартак, сын Бату, принял христианство. Людовик поспешил послать к нему двух доминиканцев, Гийома де Рубрука и Бартоломео из Кремоны, чтобы уговорить его помочь собратьям-христианам в Сирии. Но мелкий монгольский правитель был не уполномочен заключать столь судьбоносные союзы. Пока доминиканцы путешествовали дальше вглубь Азии ко двору самогоY великого хана, королю Людовику пришлось все-таки покинуть Утремер. В ноябре 1252 года умерла его мать, королева-регентша Бланка, и вскоре после ее смерти начались беспорядки. Подозрительно зашевелился король Англии, хотя и клялся отправиться на Восток; более того, он не желал даже поддержать своих епископов, которым папа поручил проповедовать крестовый поход. Из-за наследства графства Фландрии разразилась гражданская война, и все великие вассалы Франции пришли в беспокойство. Первым долгом Людовика было позаботиться о своем королевстве. Он стал неохотно готовиться к отъезду домой и отплыл из Акры 24 апреля 1254 года. Его корабль чуть не разбился у берегов Кипра, но королева пообещала пожертвовать серебряный корабль церкви Святого Николая в Варанжевиле, и шторм улегся. Через несколько дней мужество королевы спасло корабль от гибели в пожаре. В июле король со своими спутниками высадился в Йере, во владениях его брата Карла Анжуйского.

Поход Людовика Святого вовлек христианский Восток в чудовищную военную катастрофу, и, хотя его четырехлетнее пребывание в Акре во многом возместило причиненный ущерб, потери в человеческой силе так и остались невосполненными. Это был благороднейший человек среди всех великих крестоносцев, но, возможно, для Утремера было бы лучше, если бы он остался во Франции. И это была еще не самая глубокая рана, которую нанес его крах. Это был добрый и богобоязненный человек, и все же Бог довел его до беды. В самом начале неудачи крестоносцев еще можно было объяснить наказанием за их грехи и пороки, но это беспомощная теория больше уже никого не могла убедить. А может быть, Бог вообще неодобрительно смотрит на крестоносцев? [70] Салимбене в своей «Хронике» говорит, что такие сомнения звучали. Странствующие монахи, проповедники крестового похода, после его неудачи подвергались публичным оскорблениям.

Хотя приезд французского короля на Восток оказался несчастливым, его отъезд влек за собой непосредственную угрозу. Уезжая, он оставил своим наместником Жоффруа де Саржина, который получил официальный пост сенешаля королевства. Бальи теперь стал Жан Ибелин, граф Яффский, сменивший своего кузена Жана Арсуфского в 1254 году, но вновь вернувший тому пост в 1256-м. Возможно, что Жан Арсуфский отсутствовал, так как находился в эти годы на Кипре в качестве советника при королеве Плезанс, которая оставалась законной регентшей обоих королевств. Смерть Конрада Германского в Италии в мае 1254 года отдала титул иерусалимского короля его двухлетнему сыну Конрадину, чьи номинальные права неукоснительно соблюдали правоведы Утремера. Перед самым отъездом король Людовик договорился о перемирии с Дамаском, которое должно было длиться до 21 февраля 1254 года, то есть в течение двух лет, шести месяцев и сорока дней. Ан-Насир Юсуф Дамасский теперь прекрасно осознавал монгольскую угрозу и не желал воевать с франками. Султан Египта Айбек тоже хотел избежать крупной войны и в 1255 году заключил с франками перемирие на десять лет. Но перемирие не касалось Яффы, так как он надеялся заполучить ее в качестве порта для своей палестинской провинции. Все стороны совершали набеги и контрнабеги на территории друг друга. В январе 1256 года Жоффруа де Саржин и Жан Яффский захватили огромный караван. Когда мамлюкский наместник Иерусалима в марте повел войска, чтобы наказать захватчиков, его разгромили и убили. Айбек, у которого не ладились отношения с военачальниками, в том числе и с Бейбарсом, заключил с Дамаском новый договор при посредничестве халифа и опять уступил Палестину, но обе мусульманские державы возобновили перемирия с франками, которые должны были продлиться десять лет и включали в себя территорию Яффы.

Терпеливость, проявленная Каиром и Дамаском, была продиктована им растущим страхом перед монголами и спасла франков от заслуженных последствий междоусобной войны, начавшейся вскоре после отъезда короля Людовика. Самыми активными элементами в городах Утремера стали итальянские купцы разных группировок. В средиземноморской торговле доминировали три великие республики — Генуя, Венеция и Пиза — с их колониями во всех левантийских портах. Не считая банковской деятельности тамплиеров, их коммерция приносила Утремеру большую часть его доходов и была почти столь же выгодна мусульманским правителям, и именно страх лишиться этого источника прибылей в большой степени и склонял их периодически заключать перемирия с христианами. Но сами республики были заклятыми соперниками. Вражда между Пизой и Генуей задержала отплытие Людовика с Кипра в 1249 году. В 1250-м после убийства генуэзского купца венецианцем в Акре начались уличные бои. После отъезда Людовика в Европу беспорядки начались вновь. Венецианский и генуэзский кварталы в Акре разделяла гора Монжуа, принадлежавшая генуэзцам, за исключением ее высочайшего пика, где возвышался древний монастырь Святого Саввы. Обе колонии претендовали на этот монастырь, и однажды утром в начале 1256 года, пока адвокаты еще спорили, у кого больше прав, генуэзцы завладели им, а после протеста венецианцев послали вооруженных людей вниз в венецианский квартал. Пизанцы, с которыми они достигли некой предварительной договоренности, поспешили к ним присоединиться, и застигнутые врасплох венецианцы увидели, как те грабят их дома и стоящие у причалов корабли. Лишь с большим трудом они сумели выгнать налетчиков. Так они потеряли и монастырь, и множество кораблей.