Стивен Рансимен - Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

Оптимизм Хетума был вполне естественным, но несколько чрезмерным. Монголы, конечно, твердо решили либо возобладать над халифатом, либо уничтожить его. У них было уже столько подданных-мусульман, что для них было важно господствовать над главными религиозными институтами исламского мира. Они не испытывали особой враждебности к исламу как к религии. Аналогичным образом, хотя они и благоволили к христианству больше, чем к иному вероисповеданию, они не собирались терпеть никаких независимых христианских государств. Если Иерусалим и будет возвращен христианам, то только в рамках монгольской империи. Интересно поразмышлять о том, как сложилась бы история, если бы монголы осуществили свои планы в Западной Азии. Возможно, что образовалось бы великое христианское ханство, которое со временем отделилось бы от центральной власти в Монголии. Но мечта Людовика Святого о том, что монголы станут послушными сынами римской церкви, была несбыточна, и христиане Западной Азии не смогли бы сохранить независимость. Триумф монголов, возможно, послужил бы интересам христианства в целом, но франков Утремера, которые знали об отношении великого хана к христианским правителям, нельзя слишком уж осуждать за то, что они предпочли знакомых им мусульман этому странному, свирепому и высокомерному народу из далеких пустынь, чьи зверства в Восточной Европе не внушали никакого оптимизма. Местные христиане хорошо восприняли попытку Хетума создать великий христианский альянс для помощи монголам, и Боэмунд Антиохийский, находившийся под влиянием тестя, заявил, что готов к нему присоединиться. Но франки Азии держались в стороне [73] Груссе в своей Histoire des Croisades постоянно и весьма справедливо говорит о том, что франки упустили свой шанс, отвергнув союз с монголами, но, несмотря на все его познания в истории монголов, он, как видно, не обратил внимания на то, что великий хан никак не мог относиться к франкам иначе как к своим вассалам. Монголы не признавали самой возможности существования независимых иностранных государств. .

В январе 1256 года огромная монгольская рать под командованием Хулагу, брата великого хана, переправилась через реку Окс. Как и его брат Хубилай, Хулагу был образован лучше, чем большинство монгольских князей. Он питал склонность к ученым людям и сам любительски занимался философией и алхимией. Как и Хубилая, его привлекал буддизм, но он так и не расстался с шаманизмом своих предков, а кроме того, ему не хватало человечности Хубилая. Он страдал эпилептическими припадками, и это, возможно, сказалось на его характере, сделав его неустойчивым. К завоеванным он относился со свойственной всем его предшественникам свирепостью. Но у христиан не было причин жаловаться на него, ибо самым большим влиянием при его дворе обладала его старшая жена Хулагу Докуз-хатун. Эта замечательная женщина была кереиткой, внучкой Тоорила и, таким образом, приходилась родственницей матери Хулагу. Она была истовой несторианкой, не скрывавшей из своей неприязни к исламу и желания помочь христианам любого толка [74] Рашид ад-Дин рассказывает о влиянии Докуз-хатун. Мункэ восхищался ею и велел Хулагу всегда слушаться ее советов. Как и Сорхахтани, она происходила из высокого кереитского рода. .

Первой целью Хулагу был главный оплот ассасинов в Персии. Если не разделаться с их сектой, невозможно было установить прочное правительство и навести порядок, к тому же они нанесли особое оскорбление монголам убийством Чагатая, второго сына Чингисхана. Следующей целью был Багдад, а оттуда монгольская армия намеревалась идти в Сирию. Все было тщательно спланировано. Дороги через Туркестан и Персию починили, построили мосты через реки. У населения реквизировали повозки, чтобы доставить из Китая осадные машины. Пастбища освободили от стад, чтобы монгольским лошадям хватало травы. С Хулагу ехали Докуз-хатун, две другие жены и двое старших сыновей. Дом Чагатая представлял его внук Негудер. Бату прислал из Золотой Орды трех племянников, которые прибыли с западного берега Каспийского моря и присоединились к армии в Персии. Все племена монгольской конфедерации предоставили пятую часть своих боеспособных мужчин, также в состав войска вошла тысяча китайских лучников, умеющих стрелять подожженными стрелами. Еще почти за три года до того, чтобы подготовить путь, монголы выслали армию под началом самого доверенного полководца Хулагу, несторианина Китбуки, наймана по рождению, о котором говорили, что он происходит от трех волхвов с Востока. Китбука установил власть монголов над главными городами Иранского нагорья и захватил несколько второстепенных твердынь ассасинов перед прибытием Хулагу.

Глава ассасинов Рукн ад-Дин Хуршах напрасно пытался отвратить опасность дипломатическими интригами и уловками. Хулагу вошел в Персию, медленно и непреклонно продвигался мимо Демавенда и Аббасабада в долину ассасинов. Когда монгольские полчища подошли к Аламуту и осадили цитадель, Рукн ад-Дин сдался. В декабре он лично явился в палатку Хулагу и покорился ему. Комендант крепости отказался подчиниться его приказу и сдать ее, но через несколько дней крепость взяли приступом. Хулагу обещал сохранить жизнь Рукн ад-Дину, но тот просил, чтобы его послали в Каракорум, рассчитывая добиться более выгодных условий от великого хана Мункэ. Но Мункэ отказался его принять и сказал, что он только зря утомил добрых коней ради такой бессмысленной поездки. Две крепости ассасинов пока еще не сдались монголам — Гирдкух и Лембесер. Рукн ад-Дину велели идти обратно и заставить их сдаться. По дороге его убила собственная свита. В то же время из Монголии к Хулагу отправился приказ стереть секту с лица земли. Нескольких родственников главы ассасинов послали к дочери Чагатая Салган-хатун, чтобы она могла лично отомстить за смерть отца. Тысячи других собрали под предлогом переписи и перебили. К концу 1257 года лишь немногие беглецы прятались в иранских горах. Сирийские ассасины пока еще находились вне досягаемости монголов, но они предвидели, что их ждет.

В Аламуте ассасины владели огромной библиотекой с трудами по философии и оккультным наукам. Осмотреть ее Хулагу послал высокопоставленного мусульманина, служившего при его дворе, Ата-Малика Джувейни. Джувени сохранил найденные экземпляры Корана и книги, представлявшие научную и историческую ценность, а еретические исмаилитские сочинения приказал сжечь. По странному совпадению, примерно в то же время из-за удара молнии случился большой пожар в городе Медина, от которого погибла тамошняя библиотека, величайшее собрание трудов по ортодоксальному исламскому богословию.