Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

Немецкие (1908–1924 гг.) и бельгийские (1924–1962 гг.) колонизаторы сделали этническое самосознание этих народов более расовым 92. Как и другие колониальные режимы, они считали, что покоренные ими народы имеют сильные расовые различия. Бельгийцам казалось, что тутси обладают европеоидными чертами, при этом они все же черные. Из этого делался вывод – тутси потомки хамитских завоевателей, пришедшие с севера (из Эфиопии и даже Среднего Востока). Они принесли с собой прогрессивный «феодализм» и подняли до своего уровня «дикарей» хуту. В очередной раз сработало хорошо нам знакомое клише расовой неполноценности. И вот по всей Руанде, на ее «тысячи холмах» 93, тутси стали полицейскими, дворниками, рабочими национализированных предприятий, они были допущены к кормушке, лишь потому что принадлежали к избранной нации. Жилось им небогато, но все же лучше, чем тем, кто к избранным не принадлежал. Патрональное государство могло дать рабочие места многим тысячам. Этническое неравноправие было особенно заметно в Бурунди, где тутси монополизировали политическую, экономическую и военную власть. В рассматриваемом случае не стоит переоценивать важность этнической идеологии применительно к этническим чисткам. Существовала и этническая экономика. Этничность не замещала в чистом виде социальные отношения, скорее, это было смешением и того, и другого – классовые интересы были завуалированы этнонационалистической идеологией.

Кровопролития 1959 г. вызвали первый поток беженцев, дискриминация и насилие сделали его непрекра- щающимся. Среди эмигрантов было много солдат-тутси, приверженцев имперского реваншизма, они были готовы к войне с Руандой. Два неудачных вторжения в 1963 и 1967 гг. вызвали ответные репрессии против тутси в Руанде. 20 тысяч тех, кого посчитали пособниками врага, было уничтожено. Еще одна вспышка насилия произошла в 1973 г., когда режим Хабиаримана запретил тутси занимать административные должности. К концу 1970-х почти полмиллиона тутси уехали из страны. Они были вычищены из административного аппарата, но прямого кровавого насилия между 1979 и 1990 г. практически не было. Если бы оба народа согласились бы с новым распределением социальных ролей – в распоряжении хуту государственные и экономические прерогативы, в распоряжении тутси негосударственный частный бизнес – могла бы сложиться интересная конфигурация отношений, напоминающая социальную стратификацию белого и черного населения в большинстве стран постколониальной Африки. Но теперь два народа оказались разобщенными. Радикалы хуту даже требовали лишить тутси гражданства, поскольку те не были коренным народом страны. Режим Хабиариманы позволил тутси сохранить свой гражданский статус, он даже выступил за национальное примирение при условии, что хуту сохранят привилегии титульной нации, а эмигрантам тутси будет запрещено возвращение в страну. Тутси, оставшиеся в Руанде, спокойно приняли это условие. Реальных предпосылок для геноцида тогда не было.

ЭСКАЛАЦИЯ ЭТНИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА В 1985-1993 ГОДАХ

Далее Руанда перенесла три последовательных дестабилизирующих удара извне – от Бурунди, от вторжения тутси и от международного сообщества. В Бурунди правящий класс тутси прочно удерживал власть, не гнушаясь кровавыми репрессиями, прикармливая при этом часть хуту теми или иными политическими привилегиями. Лишь немногие хуту могли служить в армии – армия оставалась главным бастионом тутси. Радикализация национального сознания захватила обе группы, этот процесс начался в городах, потом перекинулся и на село. В отличие от Руанды, репрессии в Бурунди имели эффект бумеранга: беспощадные восстания хуту подавлялись еще более беспощадно, при этом основной удар приходился по образованному слою – интеллектуалов надо было сломить в первую очередь, чтобы в зародыше подавить политическую оппозицию. Это был этнический политицид, проводимый армией, молодежным движением тутси, беженцами из Руанды, студентами и даже школьниками. Правящая верхушка тутси не стремилась к тотальной этнической чистке, хуту хотели отвести роль низшего класса и не более. Радикалы хуту, в свою очередь, стремились опрокинуть владычество тутси и присвоить себе власть в стране. В некоторых районах массовые беспорядки переросли в восстания и локальный геноцид. Многие хуту, укрывшиеся в Руанде, осуществляли партизанские рейды на территорию Бурунди, другие укрепились во власти и резко радикализировались (Lemarchand, 1995а, 1995b; Reyntjens, 1994). Интервенция тутси в 1990 г. стала тяжелейшим ударом по межэтническому примирению. Она пришла из Уганды, страны, которая и не собиралась лезть в драку, но очень хотела избавиться от беспокойных тутси. Эмигранты тутси стали главной боевой силой армии Мусевени, победившей в гражданской войне 1970–1980-х гг. Тутси могли преспокойно жить и в Уганде среди других народов той же языковой группы, но местное население их не любило и всячески препятствовало им войти в политическую элиту и в особенности завладеть землей. Тутси начали вытеснять назад в Руанду. Президент Мусевени, опытный политик, избрал соломоново решение: чтобы избавиться от проблемного (и вооруженного!) народа, он помог создать РПФ (Руандийский патриотический фронт). (Mamdani, 2001: гл. 6; Otunnu, 1999). Повстанческая армия перешла границу в октябре 1990 г. (см. карту 14.1). Этот рейд был скверно подготовлен, армию разбили, но в 1991 г. РПФ перегруппировался вдоль угандийской границы и нанес успешный удар по Руанде в 1992-1993 гг. Режим хуту тогда устоял лишь благодаря военной помощи французов.

Война сделала идеологию хуту более расистской. Тутси Руанды снова демонизировались как страшные иноземные захватчики, отобравшие родину у коренного народа хуту. Сумбур и ожесточение боевых действий укрепили позиции радикальных хуту в особенности на северо-западе страны, где народ больше всего боялся происков тутси. Военная цензура, полевые суды, угар милитаристского патриотизма ожесточили многих. Тутси, сочувствовавшие РПФ, и тутси как таковые становились жертвами, обреченными на заклание. Молодежь бросилась на север, чтобы вступить в армию своих соплеменников. В 1990-1992 гг. хуту хлынули на юг, к 1993 г. число беженцев достигло миллиона человек. Почти седьмая часть населения осталась без крова и собственности. Если народы и смешивались, то только в одной форме: тутси, отрезанные от своих наступавшими хуту (Mamdani, 2001: 186-192; Melvern, 2000: 57; OAU, 2000: 6.20). Война шла между двумя старымитрадиционными режимами. РПФ считался мультикуль- турной организацией, но Хабиаримана не хотел терять власть над тутси. Под международным давлением (за примирение были обещаны крупные кредиты) обе стороны в 1992 г. сели за стол переговоров в Аруше, Танзания, где они подписали временные договоренности о взаимных полномочиях (1993 г.).