Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

Главным сдерживающим фактором является, как ни странно, сама полиэтничность африканских государств. В Танзании насчитывается до 120 идентифицируемых этнических групп. Партии и фракции выстраиваются по этническому признаку, но чтобы достичь власти, им неизбежно приходится вступать в полиэтнические коалиции с другими партиями. Сложнейший политический торг требует от его участников рациональности мышления и готовности к этническому компромиссу. Часто это выливается в дискриминацию этнических групп, не встроенных в систему патрон-клиентских отношений, столь важных для развивающихся стран. Как отмечает Скаррит (Scarrit, 1993), политическаяжизнь большинства африканских стран к югу от Сахары опирается на деидеологизированные полиэтнические коалиции. Этнические группы редко предъявляют требования территориального характера, поскольку государственные границы почти никогда не оспариваются. Вопреки распространенному мнению, колониальные державы в большинстве случаев достаточно здраво определили границы своих владений. Немногочисленные сепаратистские движения стремятся восстановить колониальные границы (Сомали и Эритрея). Лишь немногие этнические группы борются за национальную независимость и еще реже требуют военной интервенции, чтобы оказать помощь своим собратьям за пределами границ. По данным международной программы «Меньшинства в опасности», по крайней мере до начала 1990-х гг. этнические конфликты в Африке были менее ожесточенными, чем на других континентах, куда реже встречалась и жесткая этническая дискриминация (Gurr, 1993). Хуже обстояли дела лишь там, где макроэтнические коалиции выстраивались на политическом или идеологическом фундаменте.

Долговременные, стабильные режимы обладают способностью к объединению микрогрупп в единую макроэт- ническую идентичность, что часто вызывает коллективную враждебность исключенных групп. В Зимбабве язык шона, будучи историческим языком бывшего королевства, широко распространился. Малые племена, усвоившие этот язык, слились в этническую макроидентичность 89. 80% населения Зимбабве говорят на шона, что иногда вызывает конфликты с лингвистическим меньшинством, говорящим на языке ндебеле. Эти две группы составили костяк соперничающих национально-освободительных движений ЗАНУ и ЗАПУ. Тем не менее эти этничности менее стабильны, чем европейские, и тяготеют к фрагментации на микроэтничности. Победив в борьбе против ЗАПУ и белых поселенцев, лидер ЗАНУ Мугабе, опираясь на однопартийную систему, выстроил систему сдержек и противовесов между макро и микроэтничностями (Schutz, 1990). Как и президент Уганды Мусевени, Мугабе взял за образец авторитарную, но сбалансированную национальную политику Тито в Югославии 90. К сожалению, потом он отказался от нее в пользу более жестких методов.

В других регионах связующим звеном между этнично- стями была религия, в особенности в Северной Африке, разрезанной на мусульманский и христианским мир. Национальная пестрота этой части Африки сглажена двумя макроидентичностями, христианской и мусульманской, последняя сцементирована единым языком – арабским. Столкновение двух религий генерирует наибольшее число этнических конфликтов в Африке. Все этнические конфликты в Нигерии вторичны по сравнению с поляризацией противоречий между мусульманским Севером и христианским Югом, требующими пересмотра старинной (вековой) конституции страны (Ibrahim, 1999). Едва ли не самый красноречивый пример являет собой Судан, родина 50 микроэтнических групп, говорящих на 114 языках. Многочисленные народности Севера – 70% населения – слились в мусульманскую арабоговорящую макроидентичность. Подавив оппозицию умеренных мусульманских партий, правительство Севера упорно пытается создать исламское государство на всей территории страны и подчинить себе христиан и последователей анимизма на юге и западе. Сопротивление подавляется полицией, армией, политическими чистками. Три десятилетия бесконечной войны унесли жизни почти двух миллионов человек, 4 миллиона стали беженцами. Большинство жертв – христиане и анимисты. Зверства, в том числе и обращение в рабство христианских детей, не прекращаются, хотя (с переменным успехом) ведутся постоянные переговоры (Deng, 1990; Human Rights Watch, 2003; Voll, 1990). В 2003 г. вспыхнул конфликт в Далуфе на западе Судана. Африканские землепашцы и арабские скотоводы начали борьбу за землю и воду, в конфликт вмешалось суданское правительство, создавшее и вооружившее арабское конное ополчение «Джанджавид» («дьяволы на конях»). Арабы лишили крова более миллиона африканцев, тысячи были убиты, произошла полномасштабная кровавая этническая чистка. Причиной конфликта была не религия, поскольку и те, и другие исповедуют ислам (Human Rights Watch, 20О4). По этнической напряженности Судан можно сравнить лишь с одной другой страной на всем африканском континенте. Эти страны вплотную подошли к опасной зоне по одной и той же причине: две макроэтнические группы претендуют на одну и ту же территорию, при этом обеим сторонам эта претензия кажется законной и осуществимой. Но единственный случай масштабного геноцида и одновременно кровавого политицида произошел на другой территории – в районе Великих озер Центральной Африки, где при необычных обстоятельствах столкнулись народы двух государств.

ПОЛИТИЦИД И ГЕНОЦИД В РУАНДЕ И БУРУНДИ

В этой главе я попытаюсь объяснить причины незатухающих кровавых этнических чисток в Руанде и Бурунди. Исследователи называют следующие цифры: в 1965 г. в Бурунди погибло чуть менее 5000 человек, число жертв в 1972-1973 гг. достигло 200 тысяч (больше 5% населения), 15-20 тысяч погибло в 1988 г., от одной до трех тысяч в 1991 г. и почти 100 тысяч в 1993 г. Волны беспощадной резни прокатывались по стране и позже. Вероятно, что в последние шесть лет XX века Бурунди потеряла еще 100 тысяч граждан. После 1993 г. 375 тысяч бурундийцев покинули свою родину, еще 400 тысяч перебрались в более безопасные районы страны. Подавляющее большинство жертв были из народа хуту, в правительстве же доминировали тутси. После этих событий две этнические группы замкнулись в сегрегированных и военизированных сообществах (Laely, 1997: 695-697). К 2003 г. 300 тысяч беженцев продолжали жить в Танзании и еще 300 тысяч перемещенных лиц – в Бурунди. В том же году правительство добилось соглашения с повстанческим движением хуту, но их противники отказались его подписать. Если односторонний договор вступит в силу, сотни тысяч беженцев вернутся в родные места и найдут в своих домах чужаков. Что будет после этого?

В Руанде погибших было гораздо больше, и почти все они были тутси. До 1994 г. в руандийском правительстве преобладали хуту. Вероятно, одна тысяча тутси были убиты в 1959 г., 20 тысяч – в середине 60-х гг., от двух до десяти тысяч в 1990-1993 гг. В 1994 г. убийства достигли масштабов геноцида. С 7 апреля за почти три месяца погибло около полумиллиона человек – 300 смертей в час 91. Было уничтожено 3 А тутси, живших в Руанде – самый стремительный и массовый геноцид за всю историю человечества. Истреблению народа предшествовал политицид. Его жертвами с обеих сторон стали тутси и хуту – новый режим считал их своими политическими оппонентами. Погибших было около 10 тысяч. Геноцид завершился лишь после того, как в страну вошла армия тутси – Руандийский патриотический фронт (РПФ) и свергла правительство хуту. РПФ не пощадил своих противников – было убито и взято в плен от 25 до 100 тысяч хуту (Braeckman, 1994: 312; Des Forges, 1999: 15-16; Dravis & Pitsch, 1995; Lemarchand, 1997a; Organization of African Unity [далее OAU], 2000: гл. 22; Prunier, 1995; 199, 261-265; Thibon, 1995: 58, 76).