Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

Как указано в этой и в предыдущей главе, геноцид как политический выбор оформился не сразу, но эскалация была стремительной – в соответствии с тезисом 6. План А младотурок оставался в силе больше двух десятилетий, до начала августа 1914 г. Это была попытка альянса с армянскими националистическими партиями против их общих оппонентов. Между августом 1914-го и февралем 1915 г. План А сменился более жестким вариантом Плана Б – принудительными депортациями. Ситуация была нестабильной, турецкие войска откатывались назад, военные действия могли развернуться и в сердце Турции, где тоже проживало опасное меньшинство. В 1915 г. началась схватка именно за эту территорию, решающе важную для обеих этнических групп. Для турок, имеющих подавляющее военное превосходство, ситуация казалась критической. Чтобы разрешить кризис, надо было любой ценой провести этническую чистку. Опираясь на превосходящую военную мощь, как кадровую, так и парам илитарную, турки потопили армянское сопротивление в крови. Точная дата неизвестна, но между 23 апреля и концом мая 1915 г. османское правительство начало проводить геноцид. Для этого была задействована вся мощь государства, потрясенного военными поражениями, внутренним кризисом, фракционной борьбой в правительстве. Если бы не совокупность этих обстоятельств, трагедии такого размаха можно было бы избежать.

Геноцид был устрашающе-беспощадным. Решения принимались наверху, и исполнялись нижестоящими. Турция не была в полной мере партократическим государством, опиравшимся на широкое народное движение. Власть находилась в руках немногочисленной националистической элиты. Ее главной социальной опорой были военные и политизированный средний класс, среди них наибольшую активность проявляли беженцы и репатрианты. В руках этих радикальных националистов оказались главные рычаги аппаратной власти, и им удалось убрать треть провинциальных администраторов, несогласных с геноцидом. Из их среды вышли компетентные и лояльные управленцы, заменившие ушедших в отставку. Правительству подчинялись все репрессивные органы – полиция, специальные войска, армейские части. Это был ударный кулак репрессивной системы. Туда входили и искренние фанатики идеи, и честолюбцы, спешившие сделать карьеру на крови (см. тезис 7). Через два с лишним года офицеры Специальных сил были морально и идейно готовы к палаческой работе.

Спекулируя на низменных человеческих инстинктах, вооруженные радикалы смогли созвать под свои знамена и обычных турок, и других людей. Преступники вступали в Специальные силы, получая в награду свободу и право на грабеж. Курдские и черкесские вожди получали больше автономных прав и землю, а их воины становились мародерами. Они и тысячи турок из народа использовали геноцид как способ обогащения. И те и другие, убивая армян, утоляли ненависть и зависть к чужакам, а также чувство военного патриотизма. Это были дисциплинированные убийцы, безукоризненно исполнявшие приказы. Простые турки, курды, черкесы участвовали в геноциде (см. тезис 8), причем ярко выраженной мотивацией их действий была алчность. Такая комбинация факторов привела к утрате рациональности. Исполнителями были не «турки» (как постулируется националистическими теоретиками). Скорее, некоторые турки (и другие национальности) были втянуты в процесс кровавых этнических чисток, начатый сверху вниз вертикалью власти (согласно теориям этатизма). Но и сам этатизм стал побочным продуктом фракционности и радикализации, вызванных серией кризисов, порожденных неудачной войной и тяжелыми геополитическими обстоятельствами. Геноцид не был очередной вспышкой застарелой вражды (как то утверждают теории примитивизма или теория «перрениализма»), и тем не менее в конфликте переплелись две исторические фазы этнического противостояния. Достаточно долго (по меньшей мере столетие) между христианами и мусульманами сохранялась этноконфессиональная напряженность. Современный органический национализм обострил ее до пределов общенациональной взаимной ненависти и задал нужный вектор, на что потребовалось всего два года. Геноцид осуществлялся акторами, преследующими рациональную цель (согласно теории рационального выбора), но в той ситуации они не были способны ни контролировать процесс, ни принимать рациональных решений. Психология «битвы в последнем окопе» вызывала у всех действующих лиц особое ожесточение.

Младотурки погрешили не только против морали, но и против истины. Армяне не представляли смертельной угрозы, и их уничтожение лишь ослабило военный потенциал государства – геноцид способствовал поражению. Правители страны отправились в изгнание, и там их настигали пули армянских мстителей. Как утешительное оправдание приводится тезис, что в долгосрочной перспективе исчезновение армян сделало страну более устойчивым и централизованным государством. Но и по сей день дамокловым мечом нависает над Турцией наследие младотурок: военный авторитаризм и органический национализм, ныне преследующий курдов, а не армян. Проводя политику органического национализма, младотурки подорвали основы турецкого государства, в их тени продолжают ту же работу последователи.

ГЛАВА 7

Нацисты I. Радикализация

НЕМЕЦКИЙ ВОПРОС

Мы подошли к самому известному и наиболее документированному проявлению геноцида. В моей книге «Фашисты» доказывается, что фашизм был по существу движением экстремистского органического национализма и этатизма, ставящим целью искоренение социально-групповых, и в особенности классовых, конфликтов методами военного и государственного насилия. У нацизма есть две особо опасные черты, отличающие его от других фашистских движений: концепция нации как расы, а не культуры и агрессивный имперский реваншизм, ставящий целью восстановление утраченной германской мощи. Я постараюсь доказать, что германская экспансия, обращенная на Восточную Европу, опиралась на эти две идеологемы, что и привело к нацистскому геноциду, но не ранее, чем лидеры рейха и исполнители его политики прошли через фазы последовательной радикализации. Эта глава посвящена радикализации нацизма, две последующие главы – геноциду.

Почему Германия так терзалась из-за «расовой проблемы», которую нацисты потом пытались решить самыми бесчеловечными способами? Это и есть Немецкий вопрос. Впрочем, у данного вопроса более широкая география, ибо в этом смысле Германия не была единственной страной. Расовый вопрос не давал покоя и Северной Европе. Как мы выяснили в главе 4, испанцы и португальцы с большей охотой ассимилировались с аборигенами (в том числе и через смешанные браки), чем колонисты из Северной Европы. Расовая теория овладела многими умами в конце XIX и в начале XX века. Социал-дарвинизм, помноженный на современную биологию, медицину, социологию и психологию, породил расово-генетические представления о человеческом прогрессе. Многие уверовали в то, что немцы или англичане генетически отличаются от славян и евреев, что одна раса может превосходить другую и что такие социальные проблемы, как преступность или психические расстройства, можно искоренить методами евгеники в рамках борьбы за «чистоту расы». Нацистская политика уничтожения умственно неполноценных людей логически вытекала из практики принудительной стерилизации, широко применявшейся тогда в Северной Европе. Третьим фактором стал общий подъем органического национализма по всей Европе в конце XIX века – тема, которую мы уже обсуждали ранее.