Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

Но между этими тремя предпосылками и геноцидом как таковым пролегает немалая дистанция. Почему Германии удалось ее преодолеть в кратчайшие сроки? Некоторые находят ответ в специфике немецкого национализма. Национализм принято делить на два типа: этнический и гражданский. Немцы сделали выбор в пользу расового, наиболее радикального национализма (напр., Brubaker, 1992: 180). Тот, кто долго прожил во Франции или Италии, может с полным основанием считать себя представителем французской или итальянской нации. Такая дефиниция гражданства позволяет ассимилироваться людям различного этнического происхождения. Но в Германии только этнические немцы вне зависимости от места проживания могли называть себя законными сынами немецкого народа. В этом и усматривают корень немецкого национализма, значительно более узколобого и агрессивного, чем гражданский национализм. Здесь есть доля правды. Но, как мы отмечали в главе 1, не существует объективных критериев этничности. Поэтому Германии еще предстояло решить: а что такое истинный немец? Ответ на вопрос определялся двумя условиями: немецкий язык как родной и немецкая кровь. Язык можно выучить, но кровь достается тебе только от предков. Неукоснительное следование этим критериям определило исключительность немецкого национализма. В конце XIX столетия евреи и поляки, жившие в Кайзеррейхе, были частично ассимилированы немецким народом через немецкий язык и культуру. При этом поляков все равно дискриминировали и считали гражданами второго сорта. Евреи и славяне прошли через чистилище добровольной ассимиляции и институционального принуждения. Антисемитизм в Германии накануне Первой мировой войны мало чем отличался от антисемитизма французов. И для того чтобы понять, почему финал был таким трагическим, нам придется разобраться с первопричинами, предопределившими специфику немецкого национализма.

Так чем же была тогдашняя Германия? Чем-то большим, чем «географической метафорой» предшествующих столетий. До 1914 г. существовало две Германии, причем миллионы немцев не жили ни в одной из них. Германия была незавершенным государством. Поэтому, анализируя немецкий национализм, необходимо рассмотреть геополитические отношения (между государствами) и межнациональные отношения (между немцами и между немцами и остальными), учитывая притом, что эти отношения не совпадали с линиями государственных границ. Такой подход будет справедливым при рассмотрении всех стадий немецкой радикализации. Геополитические амбиции и раздражающий Германию восточный вопрос стали причиной радикализации немецкого национализма и антисемитизма.

Немецкие националисты стремились объединить всех этнических немцев в одном государстве. Этого события ждали с радостным предвкушением и нетерпением, ибо большинство немецких земель находилось под юрисдикцией двух великих держав – немецкой Пруссии и габсбургской Австрии. Но вожделенная мечта – все немцы под крышей единой Германии – непреложно требовала имперской экспансии на территории, принадлежавшие другим этническим группам. Поэтому отличительной чертой немецкого национализма конца XIX века был не только его этнический (а не гражданский) характер, но и имперский дух – победоносная Германия, устанавливающая свои порядки на новых землях. Империалистические захваты не были чем-то новым для Европы, но Германия опоздала к дележу пирога, поэтому ее притязания приобрели более выраженную этническую окраску, чем у более «зрелого» английского или французского империализма. Демократия означала власть народа, а не только высших классов, а значит, классический империализм мог мобилизовать массы под знаменем этнонационалистического реванша. Социал-дарвинизм давал подсказку: лишь война является окончательной проверкой жизнеспособности сильнейших наций.

В Германии теоретики расизма утверждали, что голландцы и французы несут в себе арийскую кровь, в отличие от евреев и славян, живущих к востоку от немецких границ. Эти восточные этничности можно и нужно было рассматривать как чуждые германской расе.

Оба германских государства были династическими монархиями, исключающими народовластие. Но между ними была разница. Экспансия Пруссии вобрала в себя в основном немцев и породила этническое немецкое государство-нацию, kleindeutsch-Германию (малую Германию). Незначительные этнические меньшинства пользовались ограниченным суверенитетом, усеченным гражданством и подвергались ассимиляции. В отличие от Пруссии, Австрия раздвигала свои пределы на восток и на юг, покоряя в основном ненемецкие народы и создавая grossdeutsch-Германию (большую Германию), «лоскутное одеяло», этнически неоднородную империю. Полиэтническим государством управляла немецкая династия. Габсбурги не могли быть националистами. Им приходилось управлять страной, сочетая ассимиляцию (навязывание немецкого языка и культуры) и мультикультурный конфедерализм (раздел власти с этнически чуждыми элитами). Первоначально австрийский вариант немецкого государства был grossdeutsch-империализмом, далеко не органическим. Это продлилось недолго. Как показано в главе 3, борьба подчиненных этнических групп за демократические права в империи Габсбургов вылилась в органический национализм. В ответ на это немцы и мадьяры начали отстаивать свое уже этническое, а не только культурное доминирование. Таким образом, к 1900 г. австрийские немцы создали мощное движение немецкого органического национализма в противовес национальным претензиям подчиненных этнических групп.

Две этнические группы внушали особые опасения. В основном немецкая экспансия была устремлена на Восток, а значит, Россия представала в образе могучего соперника – огромного по территории, малоцивилизованного и, что хуже всего, славянского. В воспаленном воображении немцев дикие славянские орды могли в любой момент разделаться с «высшей» немецкой расой. Вторая угроза исходила от евреев, давних врагов истинной веры и «плутократических эксплуататоров» всей Европы. При этом в европейских странах развивался процесс секуляризации, и евреи успешно ассимилировались, что было видно на примере той же Пруссии. Далеко не так обстояли дела в Восточной Европе. Австрийскую монархию раздражал всякий национализм, немецкие националисты не были исключением; в противовес национализму автократическая власть поддерживала религиозную терпимость и такие космополитические группы, как евреи. Оба немецких государства старались ассимилировать евреев, при этом в Габсбургской монархии отношения между немецкими националистами и евреями были более конфронтационными, чем в Пруссии. Напряженность возросла, когда российские евреи, спасаясь от погромов, перетекли в Австро-Венгрию. Их непонятный язык, необычная одежда, пейсы казались странными и дикарскими. Неприязнь немцев к восточным славянам и евреям усилилась к концу XIX века.