Вадим Волобуев - Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле

Встреча у примаса, впрочем, не была бесплодной. Стороны договорились на ней в кратчайшие сроки провести новые президентские выборы. Уже на следующий день Ярузельский согласился подписать соответствующий указ. Валенса наконец официально выдвинул свою кандидатуру. Чуть позже сделал это и Мазовецкий.

Премьер пытался сыграть на поле Валенсы, перехватить симпатии его электората. Тридцатого августа по его поручению министр образования ввел уроки Закона Божьего в школах. А 29 сентября контролируемый оппозицией Сенат передал на рассмотрение Сейму предложение запретить все аборты, кроме особых случаев (например, если беременность угрожала жизни матери), и ввести уголовное наказание для врачей, делающих такие операции. Иоанн Павел II, проигравший схватку за семейные ценности в Италии и везде, где можно, понемногу брал реванш на родине! [1032]

Двадцать пятого ноября состоялся первый тур президентских выборов. Их результат изумил всех. Вопреки прогнозам, основным конкурентом Валенсы явился вовсе не Мазовецкий, занявший третье место, а никому доселе не известный миллионер из Канады Станислав Тыминьский, эмигрант 1969 года, который сумел подкупить сердца поляков обещаниями быстрого успеха. Как показали опросы общественного мнения, Тыминьского в основном поддержала молодежь небольших городков, а также — внезапно — бывшие коммунисты. В свою очередь за Валенсу голосовали главным образом пенсионеры и слабо образованные люди, отличавшиеся большой преданностью церкви. Перед лицом возможной катастрофы, которой стала бы победа удачливого популиста, сплотились все сторонники «Солидарности». Телевидение и газеты наперебой принялись обвинять Тыминьского в авантюризме, финансовых аферах и семейном насилии. Миллионер попытался заручиться поддержкой левого электората, высказавшись против запрета абортов и даже допустив двусмысленное заявление о военном положении, но это добавило к списку обвинений безбожие и национальную измену. Тридцатого ноября взял слово епископат, который призвал голосовать за сторонника христианских ценностей. «Примитивный шарлатан», «преступник из джунглей» — какими только эпитетами не награждали предпринимателя. Вокруг него создалась такая атмосфера, что люди боялись признаваться в симпатиях к миллионеру. Невзирая на такое давление, он все же сумел набрать более 25% голосов (около трех с половиной миллионов избирателей), но проиграл Валенсе. Двадцать второго декабря тот принес присягу на верность народу. В тот же день эмигрантский президент Рышард Качоровский в Королевском замке Варшавы передал атрибуты власти первому президенту Третьей республики. Сложило свои полномочия и находившееся в Лондоне правительство Эдварда Щепаника. Так Валенса с помощью церкви стал президентом. Духовенство показало свою силу.

Показало оно ее и в Мексике — другом бастионе антиклерикализма. Правившая там Институционально-революционная партия, столкнувшись с тяжелейшим нефтяным кризисом 1982 года (усугубленным спустя три года страшным землетрясением), пошла на либеральные реформы в экономике и урегулировала отношения с церковью. Президент Карлос Салинас, победивший на выборах 1988 года, пригласил Иоанна Павла II на открытие одного благотворительного проекта. Слово Божье проникло даже в затверделые сердца мексиканских политиков! Понтифик откликнулся на приглашение и в мае 1990 года совершил еще одну — триумфальную! — поездку в Мексику, заодно посетив и Кюрасао. Прямым следствием этой поездки стало повышение уровня дипломатических отношений с Мексикой до нунциатуры, что произошло в сентябре 1992 года.

Реальный социализм в Европе доживал последние дни. Трещал по швам Советский Союз. Центральная власть так ослабла, что не смогла даже провести на всей территории страны мартовский референдум 1991 года о сохранении СССР: его проигнорировали прибалтийские республики, а также Грузия, Армения и Молдавия. Поднималась волна межэтнических столкновений в Нагорном Карабахе, Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии, Ферганской долине. Сохранялась тяжелая обстановка в Риге и литовских городах, где милицейский спецназ разгонял манифестации сторонников независимости. РСФСР — и та взяла курс на обособление: 12 июня 1990 года ее Верховный совет во главе с недавно избранным председателем Борисом Ельциным принял декларацию о суверенитете.

В январе 1990 года распался Союз коммунистов Югославии. К декабрю того же года сторонники сохранения федерации остались у власти только в Сербии и Черногории. С марта 1991 года начались сербско-хорватские вооруженные стычки, вскоре переросшие в войну. Рухнула коммунистическая диктатура и в Албании — заповеднике сталинизма на берегу Адриатики. Второго июля 1990 года пятитысячная толпа прорвалась на территорию нескольких посольств, чтобы получить убежище. В декабре произошло массовое восстание в Тиране, вынудившее власти дать санкцию на создание других партий. Мотором революции здесь, как и в Польше, выступили независимые профсоюзы, образованные тогда же, в декабре 1990 года. Спустя два месяца, 20 февраля 1991 года многотысячная толпа рабочих повалила статую Энвера Ходжи на площади Скандербега в столице страны. Первые свободные выборы, прошедшие в апреле, дали победу коммунистам, но их противники заявили о подтасовках и организовали всеобщую забастовку. Вскоре под давлением масс было образовано переходное правительство.

Двадцать первого июля 1990 года на Потсдамской площади Берлина состоялся грандиозный концерт Роджера Уотерса с участием приглашенных звезд: Синди Лаупер, Шиннед О’Коннор, Брайана Адамса и группы «Скорпионс», уже прославившейся гимном в честь перестройки «Ветер перемен». Никогда еще аллегорический образ стены, придуманный рокерами из «Пинк Флойд», не выглядел столь впечатляюще. Через три месяца, 3 октября, ГДР влилась в ФРГ. На карте Европы вновь появилась единая Германия.

Скорость перемен испугала даже западных лидеров. Еще в конце 1989 года ни Маргарет Тэтчер, ни Франсуа Миттеран, ни Джулио Андреотти не помышляли об объединении Германии. Итальянский премьер, чрезвычайно чувствительный к призракам пангерманизма, даже спустя две недели после прорыва Берлинской стены заверял сограждан, что «сегодня существование немецкого народа в двух государствах является фактом, который не подлежит обсуждению». Горбачев тоже не ожидал, что поднимется такой вихрь. Во время итальянского визита он говорил Войтыле и Андреотти, что стремление к воссоединению немецких государств абсурдно [1033]. И вот, спустя неполный год, этот «абсурд» осуществился.

Восьмого ноября 1990 года свои верительные грамоты представил римскому папе посол единой Германии. Это дало повод Войтыле провозгласить в приветственной речи, что Вторая мировая наконец закончена, но христиане тем не менее должны чувствовать раскаяние перед евреями, их старшими братьями, и постоянно размышлять над этим. Таких слов от Иоанна Павла II не ожидали. Раскаяние христиан? Ведь еще недавно, посещая ФРГ, Войтыла делал акцент на мученичестве немецкого клира, страдавшего от нацистских неоязычников, а теперь вдруг заговорил о коллективной вине христиан за Холокост. Поистине, римский папа умел удивлять.