Вадим Волобуев - Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле

Что за удивительная прихоть судьбы! Два столь разных человека уже более десяти лет твердили одно и то же, хотя один был атеистом, а другой — врагом атеизма. Впрочем, так ли это странно? Ведь Советский Союз тоже делал ставку на поддержку семьи и борьбу с неравенством. Просто раньше его разделяла с Ватиканом идеологическая стена, а теперь, когда социалистический лагерь рухнул, на первый план вышло то, что их сближало.

«Мы увидели в бесконечно ярком свете, что есть Бог, нечто подобное тому, как изображения людей появляются в зеркале, когда они проходят перед ним: епископа, одетого в белое, — нам показалось, что это был Святой Отец. Там были и другие епископы, священники, верующие мужчины и женщины. Они поднимались по крутой горе, на вершине которой был большой крест из неотесанных стволов пробкового дерева. Прежде чем попасть туда, Святой Отец прошел через большой город, наполовину в руинах, наполовину сотрясающийся. Он шел, останавливаясь, страдая от боли и горя и молясь за души тех, чьи трупы он встречал на пути. Достигнув вершины горы, на коленях у подножия Креста, он был убит группой солдат, которые стреляли в него пулями и стрелами. И таким же образом погибли другие епископы, священники и верующие, и миряне различных чинов и сословий» [1343]. Этот текст третьей фатимской тайны увидел свет 26 июня 2000 года, когда его обнародовала Конгрегация вероучения, предпослав богословский комментарий, в котором призвала понимать содержание не буквально, а аллегорически, как изображение всех гонений на христиан, случившихся в двадцатом столетии. Ранее, 13 мая, в день очередного паломничества Иоанна Павла II в Фатиму, подобным же образом прокомментировал его кардинал Содано, объявивший о скорой публикации третьей тайны: по словам иерарха, она иллюстрировала борьбу атеистических режимов с церковью [1344]. Сенсационная новость о скором обнародовании третьей фатимской тайны, среди прочего, взбодрила Агджу, который сделал из этого вывод, что был, оказывается, всего лишь орудием Бога, а значит, невиновен. Знаменитый террорист получил амнистию 13 июня, правда на свободе не ходил ни дня: итальянцы просто передали его Турции, где он опять сел, теперь уже за убийство Абди Ипекчи [1345]. Понтифик же, повторяя жест Пия XII, вновь поручил человечество опеке Девы Марии. Он совершил этот акт 8 октября, в день, объявленный им юбилеем епископов. До полутора тысяч иерархов церкви собралось тогда на площади Святого Петра. Рядом с алтарем возвышалось изваяние Мадонны, в корону которой вставили пулю — одну из двух, выпущенных в первосвященника девятнадцать лет назад [1346].

Юбилейный год — это еще и год восьмидесятилетия римского папы. В день своего рождения, 18 мая, понтифик отслужил мессу в компании пяти тысяч священников, съехавшихся на юбилей пресвитеров. Торжество слуг Божьих естественным образом превратилось в чествование главного из них. «Мы чувствуем, что нас ведет Божий человек, завоевавший любовь и уважение всего мира, невзирая на границы», — обратился к понтифику глава Конгрегации по делам духовенства кардинал Дарио Кастрильон Ойос [1347]. В тот день благодарственные молебны возносились по всей Польше, а сам понтифик с помощью телемоста обратился к землякам-вадовичанам, украсившим свой город папскими и национальными флагами, а также транспарантами с поздравлениями Войтыле. В Варшаве торжества с участием политического бомонда прошли в Королевском замке. Милош разразился одой в честь юбиляра:

Итальянская пресса, некогда столь скептичная к римскому папе из Польши, в едином порыве расписывала феномен понтификата Иоанна Павла II. «Коррьере делла Сера» предоставила свои страницы для поздравлений политикам и артистам со всего мира. На круглую дату тепло откликнулась пресса в Германии и России — странах, от которых поляки традиционно не ждут ничего хорошего.

После праздничной мессы на площади Святого Петра Иоанн Павел II удалился на обед с ровесниками — двенадцатью кардиналами и несколькими десятками священников. Вечером в честь понтифика и его гостей в зале Павла VI Лондонский симфонический оркестр сыграл ораторию Гайдна «Сотворение мира» [1349].

Тремя месяцами ранее, перед паломничеством на Ближний Восток, Войтыла вновь задумался, не пора ли ему оставить служение, ведь он выполнил то, к чему был призван, — ввел церковь в третье тысячелетие. Об этом он написал в последнем дополнении к завещанию, вспомнив строки из Евангелия от Луки: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром» (Лк 2: 29). И пришел к выводу — нет, не пора. Коли Бог поставил его на это место и спас от руки убийцы, значит, надо пронести свой крест до конца. В том же тексте Войтыла вкратце подвел итоги своей жизни, вознеся хвалу Господу за Второй Ватиканский собор и благополучное окончание холодной войны [1350].

«Не бойтесь стать святыми!» — в очередной раз воззвал он на конгрессе католиков-мирян, собравшемся в Риме в рамках юбилея апостольства светских лиц 20 ноября 2000 года. Этот призыв, ставший девизом его жизни, прозвучал и в апостольском послании «Novo millennio ineunte» («В начале нового тысячелетия»), обнародованном 6 января 2001 года, в день закрытия великого юбилея: «<���…> если крест — это истинное вовлечение в святость Бога путем привития к Христу и наполнения Святым Духом, то с ним несовместима позиция человека, смирившегося с собственной слабостью, довольного минималистической этикой и поверхностной религиозностью. Задать оглашенному вопрос: „Желаешь ли принять крещение?“ означает то же самое, что спросить его: „Желаешь ли стать святым?“ Это означает обратить к нему радикальный призыв Нагорной проповеди: „Итак будьте совершенны как совершенен Отец ваш Небесный“ (Мф 5: 48)» [1351].

Римский папа, обнимающий ноги распятого Христа в День покаяния, римский папа, взирающий на ханаанские холмы с вершины горы Нево, римский папа, вставляющий записку с молитвой в Стену плача, римский папа, коронующий Богоматерь на площади Святого Петра, римский папа, держащий речь перед молодежью в университетском городке Тор Вергата, — кадры с главой Апостольской столицы в тот год не раз украшали первые страницы газет. Безусловно, то был эмоциональный пик великого понтификата. Но стал ли 2000 год триумфом Иоанна Павла II? Едва ли. Его ближневосточный вояж, правда, позволил наладить диалог с мусульманами, но ничего не дал региону. Начавшиеся в июле при посредничестве Клинтона переговоры Арафата и Барака провалились, и уже в конце сентября в Палестине заполыхала новая интифада. Огорчили Войтылу и власти Рима, которые не стали отменять гей-парад, выпавший как раз на дни массового паломничества поляков в итальянскую столицу. Из-за этого пришлось отказаться от мистерии Креста, которую польские епископы хотели провести в Колизее. Сорвалась и попытка туринского митрополита Северино Полетто свести вместе Иоанна Павла II и патриарха московского, соблазнив последнего возможностью взглянуть на туринскую плащаницу, которую открыли взорам посетителей по случаю Всемирного дня молодежи. «Верю в чудо», — заявил митрополит на пресс-конференции, отправляясь в Москву. Но и на этот раз устроить встречу глав двух церквей не удалось [1352].