Вадим Волобуев - Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле

Похороны Кароля Войтылы, сына поручика австро-венгерской армии из заштатного польского городишки, смотрели по телевизору несколько миллиардов человек. На траурной церемонии присутствовали четыре короля, пять королев, не менее семидесяти президентов и премьер-министров. В течение первых трех дней после его смерти СМИ написали о нем втрое больше, чем за аналогичный период о теракте 11 сентября 2001 года [1479].

Через два дня после смерти Иоанна Павла II ушел в отставку президент Кыргызстана Аскар Акаев. Девятого апреля, всего сутки спустя после погребения святого отца, состоялось бракосочетание принца Уэльского Чарльза и его давней возлюбленной Камиллы Паркер-Боулз. Десятого апреля Башар Асад вывел последние контингенты своей армии из Ливана. Двадцать третьего апреля Сильвио Берлускони сформировал новое правительство, в котором Рокко Буттильоне занял кресло министра культурного наследия. Жизнь продолжалась.

Кем же был он, Кароль Войтыла, принявший имя Иоанна Павла II? Прежде чем ответить на этот вопрос, процитирую послесловие члена-корреспондента АН СССР И. Р. Григулевича к книге советского историка С. Г. Лозинского «История папства», переизданной в 1986 году: «Трудно найти вопрос, по которому Иоанн Павел II не высказался бы за прошедший период <���…> Но тщетно было бы искать в его многочисленных речах и посланиях что-либо новое по сравнению с идеями его предшественников. Ясно только, что в богословских вопросах Иоанн Павел II занял более жесткую позицию, чем Иоанн XXIII и Павел VI <���…> Так, привлечены к суду конгрегации вероучения швейцарский теолог Ханс Кюнг, отрицающий догмат папской непогрешимости, и ряд американских, французских, бельгийских, голландских, немецких теологов. Даже орден иезуитов был обвинен папой в теологических вольностях, а его генерал Педро Аррупе уволен в отставку (случай беспрецедентный в истории ордена). В то же время Иоанн Павел II официально признал орден „Опус деи“ („Божье дело“), деятели которого сотрудничали с диктатором Франко в Испании, поддерживали фашиста Салазара в Португалии, находятся в тесной связи с Пиночетом в Чили. В 1984 году Иоанн Павел II подписал новый Канонический кодекс католической церкви, запрещающий священникам заниматься политической деятельностью. Однако соответствующие статьи кодекса применяются только к служителям церкви, придерживающимся левой политической ориентации <���…> Папа высказывается и по вопросам международной политики, однако тщетно было бы искать в его речах осуждение милитаристских кругов США, ответственных за нынешнюю напряженность в мире <���…> 4 сентября 1984 года официальный орган Ватикана „Оссерваторе Романо“ опубликовал „Инструкцию“ — церковный документ, направленный против „теологии освобождения“. Чем было вызвано появление такого документа? Оказывается, тем, что поборники „теологии освобождения“ „недостаточно критически воспринимают концепции, заимствованные у различных течений марксистской мысли“. Данный документ представляется весьма далеким от либерального духа энциклики Иоанна XXIII „Мир на земле“, и в нем отсутствует трезвый анализ реальности, столь характерный для энциклики Павла VI „Прогресс народов“ и многих документов II Ватиканского собора. „Инструкция“ решительно перечеркивает ожидания и надежды миллионов католиков не только Латинской Америки, но также Африки и других районов „третьего мира“, ибо идет вразрез с попытками добиться соглашения между верующими и неверующими ради общего блага, прогрессивных социально-политических преобразований и развития человеческой цивилизации <���…> Жизнь не стоит на месте. Она постоянно меняется. Сменяются на престоле и римские первосвященники <���…> но на протяжении многих столетий папство так и не смогло решить ни одной из жизненно важных проблем» [1480].

Прочитавшим нашу книгу, пожалуй, очевидно, насколько тенденциозен и однобок приведенный отрывок. В нем нет прямой лжи, но он наполнен полуправдой, которая хуже вымысла. Жонглируя фактами, умалчивая об одном и выпячивая другое, можно убедить несведущего человека в чем угодно. Так делается пропаганда. Особенно четко это видно на примере последней фразы из отрывка, где папство обвиняется в неумении решать жизненно важные проблемы. Автор словно забывает, что папство — это прежде всего религиозный институт. Перед ним стоит лишь одна жизненно важная проблема: склонять людей к своему учению. Чем оно с успехом и занимается на протяжении двух тысяч лет.

Разумеется, кроме антиватиканской есть и проватиканская пропаганда. Приемы ее совершенно идентичны. Возьмем, к примеру, две биографии Иоанна Павла II, написанные Д. Вейгелом. В тех вопросах, которые затрагивает Вейгел, он очень глубок и обстоятелен. Но из обеих его книг мы не узнаем ни о выступлениях епископатов Европы и Северной Америки в середине 1980‐х годов за ограничение папской власти, ни о Кельнской декларации 1988 года, ни о целом ряде других случаев, когда широкие круги церкви и верующих противостояли линии Иоанна Павла II. А о скандале с банком «Амброзиано» Вейгел пишет настолько вскользь, что читатели, пожалуй, и не поймут, как глубоко он потряс Апостольскую столицу. В сущности, Вейгел действует в духе тех епископов, которые противились покаянию в грехах людей церкви, боясь, что такой шаг скомпрометирует церковь в глазах паствы. Сама собой тут напрашивается параллель с действиями советской верхушки, которая точно так же замалчивала катынское преступление, чтобы не подрывать «социалистическое содружество народов». Зато в отношении своих идейных противников Вейгел беспощаден, вменяя им в вину буквально все. Даже тесные квартиры и напряженный труд в послевоенной Польше видятся ему не вынужденной мерой в условиях разрухи, а частью политики по уничтожению семьи [1481]. В антикоммунистическом запале американский автор явно падает жертвой того самого искушения, которое драматург К. Чапек приписывал как раз коммунистам — усматривать вину своих идеологических врагов в самых неожиданных вещах: «Если мотоциклист собьет глухую старушку — это доказательство гнилости нынешнего строя; если рука рабочего попадет в шестерни станка, то ясно, что размозжил его бедную руку буржуй, к тому же с кровожадным наслаждением» [1482]. О том, что послевоенная Польша переживала беби-бум, занимая лидирующие места в Европе по темпам прироста населения, и о налоге на бездетность, взимавшемся как в Польше, так и в СССР, Д. Вейгел опять же не говорит ни слова, иначе пришлось бы задаться вопросом, почему нынешние «молодые демократии», равно как и большинство других европейских государств, освобожденные от диктата атеистической власти, погружаются в пучину демографического кризиса [1483].