Александр Чудинов - История Французской революции: пути познания

После смерти В. П. Волгина в 1962 г. А.З. Манфред возглавил ФЕ уже официально и руководил им до конца своей жизни — полтора десятка лет, больше, чем любой другой из главных редакторов Ежегодника. С. В. Оболенская вспоминает:

«…Альберт Захарович Манфред был и по званию и по самому существу дела истинным главным редактором, и все дело держалось на нем. Его широкие научные связи — у нас в стране и за рубежом, его научный и моральный авторитет, наконец, его дипломатические способности позволяли разрешать самые трудные вопросы, которые не раз возникали в отношениях с авторами, с дирекцией Института и с издательством. Он определял общее направление, поддерживал статус “Ежегодника” как солидного академического издания, конечно, читал все поступавшие в редакцию статьи и в случае разногласий мягко, без нажима выносил решение, которое чаще всего никем не оспаривалось. Это не исключало, конечно, споров, колебаний, коллегиальность соблюдалась неукоснительно.

Но каждодневными практическими делами — первоначальным отбором материалов, работой с авторами, редактированием, корректурой — всем этим и при жизни Манфреда руководил Виктор Моисеевич Далин, разумеется, при полном согласии с А. З. и без малейших отступлений от его линии» [454] Там же. С. 70–71. .

Со смертью А. З. Манфреда в 1976 г. В. М. Далин оказался единственным руководителем ФЕ, формально продолжая занимать пост заместителя главного редактора. До выпуска ФЕ — 1980 главного редактора вообще не было. Но и после того, как им назначили видного партийного и государственного деятеля советского времени Вадима Валентиновича Загладина (1927–2006), ставшего третьим и последним главным редактором «старого» ФЕ, Далин по-прежнему занимался всей текущей работой по формированию и подготовке в печать новых выпусков до самой своей кончины в 1985 г.

Разумеется, существовала и редколлегия, члены которой тоже вносили вклад в подготовку Ежегодника — обо всем этом подробно рассказывается в уже процитированном исследовании С. В. Оболенской. Тем не менее все же именно отцы — основатели ФЕ определили профиль издания и его задачи, среди которых выделю две главные:

а) развивать связи между отечественными и зарубежными специалистами по истории Франции.

«У нас, — вспоминает С. В. Оболенская, — были опубликованы работы Ж. Лефевра, Э. Лабрусса, П. Ренувена, А. Собуля, М. Домманже, Ж. Брюа, Ж. Бувье, К. Виллара, Ж. Годшо, В. Маркова, В. Крауса, М. Коссока, наконец, Ф. Броделя и Ж. Ле Гоффа, Ж. Дюби, М. Вовеля и многих других. На страницах “Ежегодника” выступили шестьдесят восемь иностранных авторов, среди них пятьдесят пять из Франции, один из США, один из Италии, трое из Польши, трое из Венгрии, четверо из ГДР и один из Болгарии» [455] Там же. С. 58. ;

б) координировать научную работу отечественных историков — франковедов.

«…С самого начала “Французский ежегодник” ставил своей задачей стать “координационным центром” исследований по истории Франции, осуществлявшихся в нашей стране. Важной и привлекательной чертой этой работы было участие в ней множества провинциальных ученых. Помимо московских и ленинградских историков, на страницах “Ежегодника” выступили сорок два автора из столиц союзных республик и провинциальных городов. “География” удивительно обширна и разнообразна: Киев, Минск, Тбилиси, Ереван, Алма-Ата, Ташкент, Горький, Днепропетровск, Донецк, Иваново, Ивано-Франковск, Иркутск, Казань, Кировоград, Курск, Магнитогорск, Нижний Тагил, Одесса, Омск, Пермь, Свердловск, Симферополь, Степанакерт, Сухуми, Тарту, Ульяновск, Уфа, Челябинск, Чернигов, Черновцы, Чита, Ярославль…» [456] Там же. С. 63.

После смерти отцов — основателей угасла и «первая жизнь» ФЕ: «С кончиной Манфреда, а затем и Далина “Французский ежегодник”, это наше общее дело, наша общая любовь, умер, из него ушла душа. Тридцать томов “старого” “Французского ежегодника” — памятник этим двум замечательным людям», — пишет С. В. Оболенская [457] Там же. С. 78. .

Впрочем, строго говоря, «смерть» издания произошла не скоропостижно: после ухода из жизни В. М. Далина появились еще четыре тома ФЕ. Но происходило это уже как бы по инерции. Хотя объем выпусков от года к году «таял», даже для него становилось все труднее набирать материал, Из-за чего в Ежегоднике был опубликован тогда ряд не слишком выразительных текстов, которые ранее едва ли имели шанс туда попасть. Престижность издания снижалась.

Вспоминаю характерный случай…Идет к концу франко-советский коллоквиум 1987 года. Порядком устав за три дня заседаний, участники, однако, терпеливо дожидаются, когда последний оратор — молодая исследовательница — закончит усыпляюще монотонное чтение своего доклада, содержание которого, признаться, тоже не слишком захватывает. Наконец, терпение З.В. Удальцовой, тогдашнего директора ИВИ, иссякает. Прервав выступающую на полуслове, она безапелляционным тоном произносит: «Спасибо, мы всё поняли. Отдайте текст во “Французский ежегодник”, они опубликуют его целиком». Мнения редколлегии — захочет она это публиковать или нет — никто не спрашивает. О критериях качества и речи нет, напротив — на тебе, боже, что нам не гоже!

В 1990 г. увидел свет ФЕ — 1988 (к тому времени издание выходило уже с двухгодичным запозданием), после чего стало известно, что этот выпуск — последний, так как ИВИ Из-за недостатка финансирования вынужден отказаться от публикации страноведческой периодики. Впрочем, сие печальное известие фурора не вызвало: ФЕ и без того угасал. «Из него ушла душа…»

Здесь можно было бы сказать, что тогда — то «старый» ФЕ «и почил тихо в бозе», однако мне больше по сердцу другая метафора…

Занимаясь историей масонов XVIII в., я обратил внимание на то, что они никогда не закрывали свои ложи. Если одна из них почему-либо прекращала деятельность, члены Ордена говорили, что она «погрузилась в сон». Считалось, что однажды созданная ложа не может кануть в небытие и рано или поздно, пусть даже век спустя, обязательно «проснется», вернувшись к жизни.

Используем тот же образ и мы: после 1990 г. ФЕ погрузился в сон…

Сон этот был тревожным. Что имеем, не храним — потерявши, плачем. Об утрате пожалели быстро, но поздно. ФЕ исчез как раз тогда, когда некогда сплоченная профессиональная корпорация советских франковедов стала рассыпаться прямо на глазах. Мало того, что после развала СССР от нее разом отпали историки бывших союзных республик, «феодальная раздробленность» поразила и российскую историографию. С появлением множества диссертационных советов на местах оказалось возможно получить ученую степень, не покидая своего города и публикуясь исключительно в изданиях собственного вуза. К тому же в безденежные 90-е организовать поездку на конференцию стало намного сложнее, чем раньше, не говоря уже о проведении самой конференции, Из-за чего количество научных мероприятий резко сократилось. В результате при общем росте числа остепененных специалистов плотность научной среды существенно снизилась. При отсутствии прежних «площадок» для обсуждения результатов исследований в нем теперь могло принять участие несравнимо меньшее число специалистов, чем ранее [458] Подробнее об этом см.: Чудинов А. В. Прошлое и настоящее отечественного франковедения: трудный путь «Французского ежегодника» // Imagines mundi: альманах исследований всеобщей истории XVI–XX вв. № 5. Сер. «Интеллектуальная история». Вып. 3. Екатеринбург, 2008. . Вот тут — то всё чаще и стали с сожалением вспоминать об «уснувшем» ФЕ.