Йен Уортингтон - Филипп II Македонский

Между тем наступила зима 337 года, которая ознаменовалась новой ссорой между отцом и сыном. На сей раз причиной послужили действия Пиксодара, сатрапа Карии в южной Анатолии (со столицей в Галикарнасе). Пиксодар был младшим из трех сыновей Мавсола, поддержавшего восставших союзников в Союзнической войне 356–355 годов. Он стал править Карией около 340 года, изгнав свою сестру Аду, вдову своего предшественника Идриея. В 338 году, когда Артаксеркс III пал жертвой заговора Багоя, (Пиксодар воспользовался смутой и решил восстать против персидского царя, которому выплачивал дань. Для этого он обратился с просьбой о союзе к Филиппу.

Союз сулил немалые выгоды Пиксодару, но также был полезен и Филиппу, так как Кария могла стать отличной базой для военных действий в Малой Азии. Впрочем, Пиксодар не хотел ограничиваться простым соглашением и предложил скрепить политический союз браком между двумя правящими домами, выразив желание отдать за представителя македонской династии свою старшую дочь Аду. Филипп как никто другой знал толк в политических браках и выдвинул кандидатуру Арридея; Пиксодар согласился. Как ни странно, это обидело Александра, которому показалось, что его как-то обошли. Не принимая во внимание желания своего отца, он поручил Фессалу, трагическому актеру и своему близкому другу, передать Пиксодару, что он сам готов жениться на Аде. Такое предложение еще больше понравилось карийскому сатрапу. [729] Плутарх, Александр 10.1–5.

Филипп немедленно разрушил планы Александра, в том числе по той причине, что он желал для наследника македонского престола более выгодного брака. Переговоры с Пиксодаром были прерваны, и свадьбы не состоялось. По словам Плутарха, Филипп и Филота, сын Пармениона, пришли к Александру, и царь «горько корил сына и резко бранил его, называя человеком низменным, недостойным своего высокого положения, раз он хочет стать зятем карийца, подвластного царю варваров». [730] Плутарх, Демосфен 10.3.

Для острастки Филипп изгнал из Пеллы ряд ближайших друзей Александра — Гарпала, будущего хранителя государственной казны, Неарха, которому суждено было совершить эпическое плавание вдоль берега Мекрана, Птолемея, военачальника, рассказы которого легли в основу повествования Арриана о подвигах Александра, а также братьев Эригия и Лаомедона, будущих полководцев. [731] Арриан 3.6.5, Плутарх, Александр 10.1–4. (Таким образом, как мы видим, Александр позднее щедро отблагодарил своих друзей детства за верность.) Филипп также потребовал от коринфян заковать в цепи и выдать Фессала, бежавшего в Коринф, когда ему стало известно о реакции Филиппа.

Существует вероятность, что весь этот эпизод с Пиксодаром является позднейшей выдумкой, учитывая хронологию и густоту событий 337 и 336 годов, [ 362 О Спарте см. C. D. Hamilton, 'Philip II and Archidamus', в книге W. L. Adams and E. N. Borza (eds), Philip II, Alexander the Great, and the Macedonian Heritage (Lanham, MD: 1982), pp. 61–77. 732] 732 См. М. В. Hatzopoulos, 'A Reconsideration of the Pixodaros Affair', в книге В. Barr Sharrar and E. N. Borza (eds), Macedonia and Greece in Late Classical and Early Hellenistic Times: Studies in the History of Art 10 (Washington, DC: 1982), pp. 59–66; cp. Hammond, Philip, pp. 173–4. но в любом случае оснований для такого вывода столько же, сколько и для того, чтобы верить в ее правдивость, и, кроме того, она служит наиболее разумным объяснением действий Филиппа, отправившего в изгнание друзей Александра. (Единственным другим возможным поводом для изгнания мог стать отъезд Александра и Олимпиады после перебранки с Атталом, но об этом не сообщает ни один источник.) Наказания, которым Филипп подверг друзей Александра, вероятно, свидетельствуют о том, что они как-то были замешаны в переговорах Александра с Пиксодаром и, возможно, даже подстрекали его. Александр жаловался друзьям, что его отец совершит все великие деяния, так что на долю самого Александра ничего не останется. [733] Плутарх, Александр 5.4. Если это так, то в этих сетованиях можно услышать признаки растущего недовольства отцовской властью, так как Филипп, по мнению сына, держал его на коротком поводке. Вполне может быть, что приближенные Александра не скрывали этих опасений, а Филипп вовсе не был человеком, который стал бы спокойно выслушивать подобные упреки. Во всей этой истории интереснее всего не только то, что Александр неосторожно действовал через голову отца, но и то, что он совершил этот поступок, движимый скорее эмоциями, чем разумом. По-видимому, он полагал, что отец оттесняет его на обочину, закрыв ему вход в узкий круг лиц, наделенных властью. Эта обида переросла в паранойю, которая станет отличительной чертой его царствования. Став царем, Александр лично убил или приказал казнить Аттала, Филоту, Пармениона, Клита и Кена, а также заменил старую гвардию Филиппа своими людьми. [734] Об этом см. классическую работу Е. Badian, 'Alexander the Great and the Loneliness of Power', в книге E. Badian, Studies in Greek and Roman History (Oxford: 1964), pp. 192–205.

Так закончился 337 год, ознаменовавшийся такими потрясениями для царской семьи.

Весной 336 года Филипп отправил через Геллеспонт в Абидос передовой отряд из 10 тысяч македонян и наемников (которые, вероятно, составляли основную силу) под началом Пармениона, Аттала и Аминты, сына Аррабея из Линкестиды. [735] Диодор 16.91.2, 17.2.4, Юстин 9.5.8. Как мы уже говорили, назначение Аттала одним из трех командующих в этом походе еще больше усугубило неприязнь между Александром и Филиппом. Отряд был призван выполнить важную задачу, а именно привлечь на сторону царя малоазийских греков, так как ни один их представитель не присутствовал на собрании в Коринфе, когда Филипп обнародовал свой великий замысел. Так как ряд материковых полисов подозрительно отнесся к мотивам, стоявшим за этими планами, то ожидавшаяся бурная радость азиатских греков по поводу их грядущего освобождения из-под персидского владычества могла снять эти подозрения. Кроме того, если казна Филиппа так оскудела, как мы предполагаем, то греческие города Малой Азии могли бы внести свой вклад в военные расходы. Передовой отряд вряд ли сумел бы в одиночку захватить всю Персидскую державу и должен был лишь проложить дорогу для главной панэллинской армии, которая собиралась выступить после бракосочетания Александра Эпирского и Клеопатры в июле, когда стихнут сезонные ветры.

Переправившись через Геллеспонт, македоняне двинулись на юг по берегу Малой Азии. По мере их продвижения греческие города, включая даже Эфес на самом юге, а также некоторые острова (такие как Тенедос, Лесбос и Хиос) поднимали восстания против персов и, вероятнее всего, сразу вступали в Коринфский союз. Город Эрес (на Лесбосе) воздвиг алтарь Зевсу Филиппийскому в честь Филиппа, [ 362 О Спарте см. C. D. Hamilton, 'Philip II and Archidamus', в книге W. L. Adams and E. N. Borza (eds), Philip II, Alexander the Great, and the Macedonian Heritage (Lanham, MD: 1982), pp. 61–77. 736] 736 См. A. J. Hesisserer, Alexander the Great and the Greeks: The Epigraphic Evidence (Norman, OK: 1980), no. 2. а народ Эфеса поставил его статую в храме Артемиды. [737] Арриан 1.17.11. Эти действия вовсе не являются доказательством обожествления Филиппа, как иногда полагают (см. Приложение 5), а лишь выражением благодарности. Затем, судя по всему, македонский отряд потерпел поражение от персидских наемников под началом Мемнона недалеко от Магнесии. [738] Полиэн 5.44.4. Подробности нам неизвестны, но к началу следующего, 335 года македоняне испытали еще несколько неудач. [739] Диодор 16.91, 17.7.8; cp. Арриан 1.17.10–11. Тем не менее в 336 году из Малой Азии в материковую Греции доходили весьма обнадеживающие новости.