Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Далее он заявил, что Япония дала понять своим друзьям, что не желает, чтобы кто-либо из них, невольно подтвердил подразумеваемое нарушение Вашингтонского договора своим присутствием на конференции. После этого он заявил, что японские послы в Западной Европе настаивали, чтобы их министерство иностранных дел посоветовало Германии принять участие, но Хирота снова отказался.

Что касается Италии, то японское внешнеполитическое ведомство заняло позицию, что она не имеет такого серьезного значения и что оно не возражает против присутствия Италии. По мнению Литвинова, это было вызвано желанием иметь какого-нибудь союзника, который мог бы докладывать изнутри о развитии событий в ходе дискуссий.

Литвинов также заявил, что незадолго до созыва Брюссельской конференции Япония обратилась к британскому министерству иностранных дел с просьбой о посредничестве. Британское министерство иностранных дел было очень разочаровано, когда Япония отказалась присутствовать на конференции, и оказало всё возможное давление, чтобы заставить Японию сотрудничать в надежде, что предложенное посредничество может быть рассмотрено и обсуждено там без дальнейших отлагательств.

Несмотря на позицию Германии в отношении участия в конференции, он заявил, что по отношению к Китаю в Германии существует большой конфликт между финансовыми и торговыми кругами и политическими обязательствами германского правительства.

В связи с визитом графа фон Риббентропа в Рим я спросил, есть ли у него какие-либо сведения относительно того, была ли Италия вовлечена в нынешний японо-германский антикоммунистический пакт. Он ответил утвердительно, что Италия присоединилась к Германии и Японии в этой ситуации.

В ответ на мой вопрос, является ли это, по его мнению, определенным наступательным и оборонительным военным союзом между державами, он заявил, что нет необходимости в официальном объявлении обязательств военного характера между этими сторонами, ввиду современных условий, при которых войны ведутся без формального объявления таковых.

В ходе нашей беседы у меня сложилось вполне определенное впечатление об отношении Советского правительства к тому, чтобы присоединиться ко всем или части западноевропейских держав в этой разнообразной дипломатической деятельности. Он довольно подробно изложил позицию Советского Союза в Комитете по невмешательству и заявил, что посол Майский в Лондоне занял позицию, согласно которой Советский Союз не может взять на себя никакой ответственности в связи с англо-французским планом. Тем не менее, поскольку он не желает ставить под сомнение возможность достижения результатов в установлении мира, он не будет голосовать против этого плана, а просто воздержится от голосования.

Италия, заявил он, отказалась принять такое предложение. После этого он заявил, что французский и британский послы совещались с ним и настоятельно призвали Советское правительство изменить свою позицию по этому вопросу и "согласиться с ними".

И Франция, и Англия настойчиво требовали от его правительства сотрудничества в этой ситуации, поскольку в противном случае Советский Союз оказался бы перед всем миром в положении нации, блокирующей возможность мира и такие действия неизбежно "изолировали бы Советский Союз".

Он ответил им, что лучше быть изолированным и правым, чем быть неправым в хорошей компании и к тому же, глупым. Затем он добавил, что Советский Союз определенно подготовлен к "изоляции" и был вполне готов к этому случаю.

Это подтверждает заявление, сделанное мне в июле, которое я тогда же доложил в департамент. Высокопоставленный правительственный чиновник, указал мне на безразличие Советского Союза к позиции внешних правительств и даже к позиции Великобритании и Франции, и на то, что власти здесь определенно решили действовать по линии политики, которую они определили, и совершенно независимо, при необходимости. Совершенно уверенные в своей способности противостоять врагам как на западе, так и на востоке.

В ответ на мой вопрос о том, останутся ли в силе инструкции Майскому и сохранится ли прежняя политика, описанная выше, он ответил утвердительно, эта политика останется в силе. Он отрицал, что Советское правительство, как сообщалось, фактически отказалось от финансовых взносов на содержание Комитета по невмешательству.

В ходе беседы я задал ему прямой вопрос, чувствует ли правительство уверенность, что оно может рассчитывать на поддержку и верность Красной армии в виду нынешней чистки и особенно в связи с расстрелом генералов Красной армии в июне. Его ответ был таков: "Армия предана идеям и верна, несомненно, не генералам, а правительству."

При любой оценке этого правительства как фактора международной обстановки было бы, на мой взгляд, серьезной ошибкой недооценивать его мощь. После многих бесед с консервативными членами дипломатического корпуса и другими хорошо информированными персонами я пришел к мнению, что правительство хорошо держит армию в руках и, если не случится какой-нибудь случайности, прочно утвердилось.

Угроза войны и возможность нападения настойчиво пропагандируются всеми средствами связи. Недавно большая часть наркомата тяжелой промышленности была передана в непосредственное управление армии. Обычно считается, что это было сделано по настоянию армии и на том основании, что, поскольку на нее возложена ответственность, она должна быть наделена властью сделать эту армию правительства эффективной.

Есть признаки несколько лихорадочной активности в переговорах о закупке военных материалов, грузовиков и тому подобного. Будучи, несомненно, уверенным в своей способности защитить себя от военного нападения с запада или востока, или с обеих сторон, правительство не рискует, но энергично готовится к любому подобному повороту событий. Из многих признаков следует, что народные массы в высшей степени "осознают войну" и опасаются её. Имею честь оставаться, сэр, с уважением, Джозеф Дэйвис.

Дневник, Москва, 10-е ноября 1937-го.

Совещание с заместителем комиссара иностранных дел Стомоняковым касательно двух дел о гражданстве.

Мистер Эф, американский гражданин, работавший на нефтяной трест, связался с некоторыми нарушителями спокойствия, рассматривался здесь в качестве важного свидетеля и, по-видимому, получил типичную для бюрократии любой страны волокиту, когда подал заявление на выездную визу.

(Примечание Мемуариста. Эф – это не фамилия гражданина, а первая буква. Сама фамилия вымарана послом. Так же, как и фамилия следующего участника.)

Они не переносили вопрос на серьёзную почву, но снова и снова откладывали выдачу выездной визы. Он напился до чёртиков, ударил в челюсть московского милиционера и приготовился к хорошему приступу белой горячки. Тем не менее, в течение двадцати четырёх часов после моей конференции он получил свою визу.