Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Номер 1007, Москва, 4-е марта 1938-го.

Достопочтенному государственному секретарю.

Совещание с народным комиссаром иностранных дел Литвиновым, 3-го марта 1938-го.

Совершенно секретно.

Сэр, осмелюсь доложить, что 3-го марта я имел во внешнеполитическом ведомстве расширенное совещание с народным комиссаром иностранных дел Литвиновым.

На этой встрече я впервые передал поздравления с успешным достижением научной экспедицией Папанина Северного полюса и спасением этих мужественных ученых русских людей. Я также сообщил ему о том, что президент и государственный секретарь пожелали, чтобы я вернулся из поездки в Соединённые Штаты в Советский Союз до моего перевода в Бельгию, чтобы я мог закончить свои доклады и работу здесь, а затем должным образом проститься с властями здесь, перед моим официальным отъездом.

(Примечание Мемуариста. Сегодня уже не все помнят героический подвиг Папанинцев – сотрудников дрейфующей станции "Северный Полюс". В мае 1937-го года после ряда тяжелейших вылетов удалось высадить на льдине у полюса группу учёных с оборудованием.

После отбытия большей части специалистов, на станции остались всего четверо зимовщиков – Папанин, Фёдоров, Кренкель и Ширшов. Учёные продержались на плывущей льдине девять месяцев, делая ценнейшие научные измерения. Проплыли в общей сложности более двух тысяч километров.

Станцию удалось снять с раскалывающейся и тонущей льдины уже у берегов Гренландии в конце февраля 1938-го. За выдающийся научный подвиг все зимовщики и часть лётчиков были награждены Золотыми Звёздами Героев Советского Союза. Подвиг Советских учёных поразил тогда весь мир. Продолжаем.)

Комиссар Литвинов выразил благодарность за поздравления с достижением учёными Северного полюса. Он также был любезен в своих выражениях сожаления, что меня переводят. Он спросил, в частности, о здоровье президента Рузвельта, выразил удовлетворение тем, что он так хорошо себя чувствует, и вновь выразил большое восхищение работой, которую он делает для демократических идеалов и мира. Он также выразил глубокое восхищение программой торговых договоров, которую министр Халл разрабатывает с таким "умением и отличием".

Затем он заявил, что был сильно встревожен сообщениями посла Трояновского о том, что государственный департамент счёл, что дипломатическая миссия здесь не получила должного внимания со стороны правительства. Он заявил, что был настолько обеспокоен, что сам изучил меморандум, полученный послом Трояновским в департаменте.

После тщательного изучения меморандума он пришел к заключению, что, за исключением долгового вопроса, практически все остальные вопросы являются либо тривиальными, либо вопросами, которые уже были решены к удовлетворению Соединённых Штатов.

Он заявил, что его особенно огорчает отношение, которое обнаружила эта ситуация, поскольку оно казалось плохой отдачей за исключительную манеру, в которой Советский Союз и его ведомство старались изо всех сил, чтобы оказать высочайшее уважение Соединённым Штатам. Он заявил, что факт состоит в том, как он заявил мне (и как он предполагал, я передам в департамент), что Советский Союз сделал и намерен сделать для Соединённых Штатов больше, чем для любой другой страны.

Развивая этот вопрос, он обратил внимание на тот факт, что задержание одного американского гражданина получило более негативную огласку и шумиху, чем задержание сотен немцев и заключенных других национальностей, которые после нескольких месяцев заключения всё еще не были опрошены дипломатическими представителями своей страны.

Примечание посла. Это происходило из дела Рубенса, которое случилось во время моего отсутствия. Как только я узнал о нём, я обсудил вопросы с секретарём и послом Трояновским и успешно сгладил эту ситуацию.

Он заявил, что не может понять, почему должна была быть сделана такая огласка или почему этот вопрос должен был быть решен таким образом, чтобы вызвать такую огласку, учитывая, что в течение последних шести месяцев он дважды в подобных случаях обеспечил немедленную помощь, когда я обсуждал с ним эти вопросы неофициальным образом. Он подчеркнул, что в деле Эйч он немедленно выполнил мою просьбу о том, чтобы Эйчу, который был арестован, должно быть разрешено общение с американскими дипломатическими работниками.

Он также сослался на дело Пэ и напомнил что и здесь, при серьёзной ситуации, когда Пэ было отказано в визе, поскольку он был необходим в качестве важного свидетеля, ему всё же разрешили уехать, по моему представлению, несмотря на то, что Пэ совершил серьезное физическое нападение на представителя Советской власти.

(Примечание Мемуариста. Здесь снова под Эйч и Пэ скрываются конкретные граждане США с неназванными фамилиями.)

Ввиду этих двух недавних случаев, когда всё, что необходимо было сделать, – это неофициально привлечь его внимание к вопросу, чтобы были предприняты незамедлительные меры, он находит затруднительным объяснить произошедшее.

Он обратил внимание на исключительные условия, с которыми столкнулось его правительство, и на то, что оно вынуждено арестовывать сотни немцев и других граждан и отказывать им в доступе к своим дипломатическим должностным лицам, и указал на исключительный контраст, который это создает с отношением к Соединённым Штатам, которое демонстрировалось последние месяцы. Он заявил, что с учетом этих фактов, сожалеет, что дела были вынуждены развиваться так, как они развивались. На это я ответил в русле общей ситуации.

Затем комиссар Литвинов сменил тему, сказав: "Что ж, давайте обсудим не тривиальные вопросы, а более крупные", и поинтересовался, какой эффект имела речь президента в Чикаго и каково состояние общественного мнения в Соединённых Штатах относительно политики изоляции. В ответ на его вопрос я заявил, что по моему мнению события в Англии во время парламентского кризиса Идена-Чемберлена, по крайней мере в настоящее время, усилили изоляционистские настроения в Соединённых Штатах.

(Примечание Мемуариста. Речь идёт о настоящей войне в Парламенте, разразившейся между группами Чемберлена и Энтони Идена по отношению к фашистам. Сторонники Чемберлена призывали умиротворять Гитлера и Муссолини. Причём, премьер Болдуин тоже занял их сторону.

В итоге, министр иностранных дел Иден был вынужден подать в отставку в феврале 1938-го в знак несогласия с потворствованием фашистам. Во время Войны при Черчилле Иден снова вернулся на министерский пост, а после недолго побыл премьер-министром.

Впрочем, та демонстративная отставка Идена в 1938-м не возымела эффекта. Завершилось всё Мюнхенским сговором западных держав с Гитлером в сентябре 1938-го. По сути, именно тогда Гитлеру подарили Европу и по-настоящему открыли ворота Мировой войне. Продолжаем.)