Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

«Тот факт, что Гоуэна обманули и лишили вознаграждения за труды, никак не запятнало его репутацию инженера. За пять лет он очистил Севастопольскую бухту от семидесяти четырех кораблей. Из них тринадцать (все торговые) были разобраны и оставлены на дне для корабельных червей, тридцать девять разделены с помощью взрывов на крупные части и подняты, а двадцать два подняты целыми» [843].

Восстановление и возрождение — задача огромного масштаба, потребовавшая нескольких десятков лет. Поначалу дело продвигалось медленно. Чарльз Гордон ненадолго вернулся в город по пути к новому месту службы в Армению, где он должен был участвовать в демаркации границы между Россией и Турцией. В письме домой от 3 июня 1858 г. он отмечал:

«В городе до сих пор сплошные развалины; для его восстановления почти ничего не делалось… Населения здесь теперь приблизительно 8000 или 9000 человек. Они ужасно бедны, и большинство живут в подвалах домов. На улицах построены несколько деревянных лачуг, но в целом это пустынное и очень мрачное место» [844].

Любопытно, что Гордон не упомянул о спасательной операции Гоуэна, хотя не мог не знать о ней. Другие путешественники, которые побывали в Севастополе позже Гордона, отмечали заброшенность и разруху. Знаменитый русский драматург Александр Островский приехал в город летом 1860 г. Вот что он писал своим друзьям, актерам П. М. Садовскому и С. С. Кошеверову, 19 июля 1860 г.: «Без слез этого города видеть нельзя, в нем положительно не осталось камня на камне. Когда вы подъезжаете с моря, вам представляется большой каменный город в превосходной местности, подъезжаете ближе — и видите труп без всякой жизни» [845]. Все последующие годы в Севастополь непрерывным потоком ехали иностранцы, в числе которых в 1867 г. был Марк Твен. В чрезвычайно популярном повествовании о длительном путешествии в Европу и на Святую землю «Простаки за границей» он вспоминал:

«Разрушенные дома, обвалившиеся стены, груды обломков — полное разорение… Долгих полтора года война бушевала здесь и оставила город в таких развалинах, печальнее которых не видано под солнцем. Ни один дом не остался невредимым, ни в одном нельзя жить. Трудно представить себе более ужасное, более полное разрушение» [846].

Через десять лет после визита Твена восстановление Севастополя шло полным ходом, хотя город еще оставался демилитаризованным. Кроме работ Гоуэна по подъему кораблей, экономическому и социальному развитию города способствовали три фактора: деятельность российской пароходной компании, прокладка железной дороги и открытие порта для международной торговли. Возродилась местная промышленность: кирпичные заводы, мастерские по производству черепицы, мыловарни, свечные заводы и пивоварни. Когда в конечном итоге в Севастополь вернулись кораблестроение и Черноморский флот, развитие города резко ускорилось. Однако все это произошло ближе к концу столетия. А до этого ни русское правительство, ни флот, похоже, не интересовались восстановлением города и портовой инфраструктуры, поскольку не желали открыто нарушать положения Парижского договора. Тем не менее возрождение Севастополя шло тайными, скрытыми путями.

Непосредственно после Крымской войны русское правительство стремилось не только развивать торговлю на Черном море, но и найти способ как можно быстрее обойти ограничения, наложенные Парижским договором на ее южный флот: России позволялось иметь только шесть корветов водоизмещением 800 тонн и четыре легких судна водоизмещением 200 тонн. В попытке достичь этих двух целей одновременно возникла идея создания спонсируемого государством флота из гражданских пароходов, которые во время войны можно переоборудовать в вооруженные торговые, а также транспортные суда. Чтобы избежать возражений союзников, возможное использование новых судов в составе военно-морского флота не афишировалось. 3 (15) августа 1856 г. Александр II одобрил устав акционерной пароходной компании Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ), главная контора и база которого находились в Одессе. Компания развивалась очень быстро. Стартовый капитал, выделенный правительством, и ежегодные государственные субсидии позволили профинансировать приобретение новых пароходов, присоединившихся к тем, которые были подняты со дна севастопольского рейда, в том числе «Херсонес», «Дунай», «Прут» и «Рени». К концу 1857 г. компания, у которой уже было семнадцать пароходов, заказала в Британии пять новых судов. Среди них был 3900-тонный «Кронпринц» и 3600-тонный «Корнилов», которые можно было превратить в крейсеры [847].

РОПиТ уделяло много внимания Севастополю и вкладывало в город немалые средства. Компания заняла здания старого адмиралтейства, построенного Лазаревым, избавилась от развалин, оставшихся от недавней войны, и построила судоремонтный завод. Вслед за заводом появились склады, мастерские и литейные цеха, а также новый подъемник для кораблей. В результате в порту значительно увеличилось количество гражданских работников; хотя специалистов в области судостроения не хватало. Поэтому в 1866 г. компания открыла первую ремесленную школу в Севастополе: в нее зачислили сорок мальчиков, детей служащих РОПиТ. Через два года началось строительство торговых судов. РОПиТ также внесло существенный вклад в возрождение торговли и обновление портовой инфраструктуры; город стал более доступным для предпринимателей, правительственных чиновников и путешественников. Корабли РОПиТ не только бороздили Черное море, обслуживая важные для страны коммуникации, например, между Одессой, Николаевом и Севастополем, но и курсировали по международным маршрутам в Констанцу, Константинополь, Александрию и Марсель.

Серьезные военные и дипломатические события начала 1870-х гг. изменили статус Черного моря и его побережья. После окончания Крымской войны в России под руководством Александра II проходили внутренние реформы, самой значительной из которых стала отмена крепостного права в 1861 г. Вновь обретенная уверенность в себе и устойчивое внутреннее положение обусловили требование более решительных действий на международной арене. Князь Горчаков, в апреле 1856 г. сменивший графа Карла Нессельроде на посту министра иностранных дел, давно хотел восстановить статус и влияние России. Например, в августе 1856 г. он разослал по российским иностранным миссиям циркуляр, в котором были такие слова: «Россию упрекают в том, что она изолируется и молчит перед лицом таких фактов, которые не гармонируют ни с правом, ни со справедливостью. Говорят, что Россия сердится. Нет, Россия не сердится, Россия сосредотачивается» [848]. Другими словами, под его руководством Россия была намерена снова стать ведущей державой Европы и мира [849]. Но для этого ей требовались союзники. Примечательно, что Горчаков на протяжении всей своей карьеры поддерживал Отто фон Бисмарка, который в 1858–1862 гг. был послом Пруссии в России, после чего Вильгельм I назначил его министром — председателем правительства.