Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Злой Бог обладает своим откровением в Ветхом Завете; тогда как в Новом Завете проявился добрый Бог. Вот почему в Новом Завете о Боге сказано: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» [992]. Вот почему Бог Книги Бытия творит небо и землю; но «земля же была безвидна и пуста; и дух Божий носился над водою» [993]. Значит, как небо и земля, так и тьма, являются произведением Люцифера. Вот почему еще согласно Ветхому Завету дети Божии согрешают [994], тогда как сказано в Новом Завете, что «всякий, рожденный от Бога, не делает греха» [995]. Отнюдь не благой Бог говорил с Моисеем и вел патриарха: Моисей получил закон от обманщика; он сам был колдуном, разбойником [996]. Закон не был дан благим Богом, не происходит от веры и не обладает никакой властью.

Души людей, сотворенных благим Богом, были соблазнены и увлечены на землю злым богом, который их заковал в тела, где они подвергаются всем недугам, присущим человеческому состоянию. И дабы положить предел их рабству и торжеству своего противника, благой Бог послал своего сына Иисуса на землю. Этот сын является не Богом, но творением, низшим по отношению к Отцу. Чтобы ввести в заблуждение злого бога, он принял человеческий облик; но его тело, образованное из эфирной субстанции, свойственной всем небесным существам, было освобождено от законов материи, оскверняющей все, к чему прикоснется. Именно это небесное тело вошло в Марию и вышло из нее, не восприняв никакого материального начала; именно оно было распято на кресте, не испытав никакой скорби, и, наконец, взошло на небо. Вся жизнь этого призрачного Христа являлась только видимостью. Он нисколько реально не присутствует в святой Евхаристии: Его крест, Его образы не заслуживают никакого почитания.

Если присоединить к этим догматическим идеям отвержение водного крещения, осуждение брака и животной пищи, причастие Святого Духа в наложении рук в церемонии, называемой Consolamentum , обычай полагать на утешенного брата льняное или шерстяное вервие, которым он должен был препоясывать свое тело, мы обнаружим очень сжатое, но достаточно полное обозрение религиозной системы первых Катаров.

С первых времен существования этой доктрины проявлялась тенденция к ее видоизменению благодаря больше философской и одновременно более возвышенной идее: верование в единого верховного Бога, сотворившего самого злого духа. Это умеренный дуализм дал рождение нескольким сектам, соединенных только некоторыми общими идеями, позаимствованными у первоначального катаризма, но разделенными в тяжелых расхождениях. Одни почитали, кроме верховного Бога, его двух сыновей, один из которых управляет небесным царством, а второй – видимым миром; другие воздавали культ лишь владыке высшего мира и его младшему сыну, господствующему над империей небес и душ: старший сын, властитель земли и тел, являлся для них творцом зла. И все же, они его не презирали и остерегались его раздражать, опасаясь подвергнуться его мщениям. Наконец, многие из этих сектантов шли дальше, обретая культ этого последнего, называемого ими Сатанаилом, и которому они приписывали власть их сделать счастливыми и богатыми [997].

Из вышеуказанных трех религиозных систем наиболее распространенной являлась та, что проповедовала культ Отца и сына, управляющего небесным миром: это была система Богомилов; наиболее грубой представлялась система Сатаниан или Люцифериан, почитавших только старшего сына, Бога мира и демонов, и проклинавших младшего сына, который по их разумению, вызывает все катастрофы, чтобы свидетельствовать об обиде на своего брата. Именно из этих двух доктрин образовалось учение Тамплиеров. Их культ, как мы уже видели, обращался сразу к небесному Отцу и к демону: Иисус исключался из него. Итак, Иисус в двух только что изложенных еретических теориях предстает младшим сыном. Отсюда слово, вырвавшееся у одного из свидетелей посвящения Фулька де Труа: «Не доверяйся ему, поскольку он слишком юн». Следовательно, орден Храма одновременно почерпнул в верованиях Богомилов и Люцифериан; теперь мы должны набросать здесь две доктрины, чтобы уточнить элементы, позаимствованные у них теологией Тамплиеров.

Всякие происхождения смутны: это по-особенному верно по отношению к религиозным зарождениям и, в частности, к появлению Богомилов. По мнению господина Маттера, их происхождение неизвестно и предшествует катаризму [998]. Катарская система являлась неким подобием усеченного итога, западным переводом богомильских доктрин, а эти последние были позаимствованы у гностицизма. Следуя Неандеру, Богомилы вышли из Павликиан и не имели абсолютно ничего общего с Гностиками. Наконец, для господина Шмидта, авторитет которого столь велик в этой области, богомильство не что иное, как модификация первоначального катарского дуализма. Аналогии, существующие между данной системой и системой гностиков, случайны и проистекают, как и аналогии манихейства с павликианством, от общности отправной точки [999]. Это мнение нам кажется наиболее близким к истине. Тем не менее, нам представляется бесспорным, что определенные гностические элементы, по большей части чуждые западному катаризму, соединились в богомильском дуализме в восточных странах Европы: сам Шмидт это признает в нескольких частях своего добросовестного произведения [1000]. Но особенно интересно в данном вопросе то, что эти элементы являются вторичными: знаменитая теория эманаций не составляет его части. Следовательно, эта теория предстает фундаментальным началом, как гностицизма, так и манихейства: удалить ее из богомильской системы значит четко отделить последнюю от систем Манеса и гнозиса.

Богомилы, имя которых обозначает друзья Божии, были распространены во Фракии с середины XI-го столетия. Их главу Василия сожгли по указу императора Алексея Комнина. Анна Комнин, дочь этого правителя, нам оставила трактат, где пытается объяснить их происхождение, но умалчивает об их доктринах из уважения, по ее словам, к своему полу. Эти доктрины нам стали известны по разным полемическим трактатам византийского теолога Евфимия Зигабена, из которых главный – Догматическая Паноплия .

Высший Бог, верховный Отец, чистая и полностью духовная сущность, имеет двух сыновей: старшего Сатанаила и второго Иисуса, являющегося равно Словом, Христом и Архангелом Михаилом. Старшему сыну принадлежало управление небесным миром. Он восседал справа от Бога, наделявшего его творческой силой. Опьяненный гордыней, он восстал против своего отца, увлекши за собой нескольких ангелов в своем мятеже, и был изгнан с небес вместе с ними. Тогда при помощи спутников своего заблуждения он создал по образу небесного мира видимую землю, обладающую, как и другой мир, своим солнцем и своими звездами. Из небольшого количества праха, извлеченного из воды, он сделал первого человека; но он никак не мог его оживить. Дух, которым он воодушевил Адама, вышел через ногу последнего и вошел в тело змеи, ставшей тем самым наставником демона [1001]. Бессильный демиург тогда был вынужден прибегнуть к своему отцу. Он умолял его наслать дуновение на несовершенное произведение, обещая ему, что человек, так воодушевленный, стал бы их общим творением. Бог оказался тронутым этой мольбой, ведь, будучи благим и отцом, он сохранял невольную привязанность к сыну. Видно, насколько близко мы находимся здесь со злым Богом Тамплиеров, который хотя и демон, тем не менее, остается другом высшего Бога и «беседует с Ним, когда этого пожелает».