Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Михаилу Пселлу, философу, жившему в середине XI-го столетия и пользовавшемуся большим доверием у императрицы Феодоры, было поручено произвести расследование в отношении мнений сектантов, которых он характеризует как отвратительных, называя их Евхитами или Энтузиастами .

Кем по своей сути являлись Евхиты? Происходили ли они, как думает немецкий писатель Шнитцер, от Евхитов IV-го столетия, которые, после того, как их изгнали из Азии, продолжились среди еретиков Фракии вплоть до XI-го века? Не они ли дали рождение Богомилам, или скорее система этих последних только подверглась некоторым изменениям вследствие контакта с ними? Нет ничего более смутного, чем эти вопросы. Достоверно следующее: Пселл, единственный автор, знакомящий нас с Евхитами, излагает мнения трех сект, вышедших из них; из этих трех сект наиболее спиритуалистическое сообщество, почитавшее одновременно Бога Отца и Его двух сыновей, представлялось лишь степенью переходного развития; тогда как вторая секта обладала наибольшими аналогиями с Богомилами, а третья исповедовала абсолютно общие принципы с Сатанианами или Люциферианами.

На самом деле, вторая (к несчастью, Пселл не дает ее названия) почитала сразу высшего Бога и Его младшего сына, но избегала вызывать недовольство у старшего падшего сына, творца земного мира; третья проповедовала мнение, что этот последний обладает единственным правом на поклонение людей [1008]. Этого злого гения Пселл называет Сатанаки; итак, Сатанаки является славянской формой Сатанаила [1009]. Значит, вероятным представляется, что данная грубо материалистическая доктрина имела свой источник в славянских племенах, долгое время привязанным к мифологии язычества, и что именно у этих племен ее позаимствовали Евхиты. Тем не менее, возможно, что она имела свою колыбель на востоке, и вместо того, чтобы ее заимствовать у Славян, Евхиты могли, наоборот, ее им сообщить: евхитские сектанты жили в XI-м веке в Месопотамии и подтверждали свои заблуждения в видениях и экстазах [1010].

Как бы то ни было, это верование быстро распространялось. Поскольку оно жестко восхваляло страсти, пребывая в гармонии с необразованным духом варварских времен, когда проявилось, постольку обретало удивительное развитие. В XII-м столетии его находят процветающим во Фракии и ставшим источником религиозных волнений, где нашли пристанище остатки Павликиан, изгнанных из Тефрики императором Василием Македонцем. В эту эпоху и в Греции все принимавшие эту грубую теологию назывались Сатанианами, наименованием, характеризовавшим и подытоживающим их систему [1011]. Позднее они получили на Западе имя Люцтфериан. Особенно они распространились в австрийских провинциях, в Штирии, в Тироле, в Чехии, куда проникли к 1176 году; их встречали в Бранденбурге и даже на берегах Рейна [1012].

С начала XIII-го столетия эта ересь охватила пределы западной Германии. В 1231 году Трирский синод осудил женщину, жалующуюся, что дьявол был несправедливо изгнан с небес [1013]. Спустя столетие усердием Доминиканцев секта обнаружилась в Австрии. Эти монахи находили многих Люцифериан среди большого количества Катаров в диоцезе Пассау, в Вене и в Штирии. В 1315 году некоторые из этих сектантов были сожжены в Кремсе, Санкт-Ипполите (Южный Тироль) и в Чехии. В Вене больше сотни из них смело погибли посреди языков пламени: один из их руководителей Неймейстер, поднимаясь на костер, подтвердил, что их насчитывалось более 80 000 в австрийских областях и других местах. Господин Шмидт предполагает, что данная оценка преувеличена, но отмечает, что в 1338 году, несмотря на новые казни, эти еретики были достаточно сильными, чтобы оказать инквизиции ужасное сопротивление, преследуя в свой черед священников и монахов [1014].

Итак, именно в 1315 году, не прошло и четырех лет после упразднения ордена Храма, эта ересь достигает своего высшего развития и, невзирая на преследования и казни, она остается достаточно сильной, чтобы поднимать голову против инквизиции. Она имеет своих представителей в Месопотамии, по всей Малой Азии, во Фракии, в Греции и в нескольких странах Западной Европы. Становится ясно, что если ересь Храма участвовала в ней, то совершенно бесполезно искать, в какой стране Тамплиеры почерпнули свои заблуждения. Они их нашли сразу и почти во всех странах, где имели пребывания: этой ересью одинаково были заражены, как Азия, так и Европа. Рассуждая о точках соприкосновения обеих доктрин, вот малое, что мы можем сказать об учении Люцифеиан: мы заимствуем его из менее подозрительных источников – у анналов Нойсса и в хронике Витодурануса [1015].

Несправедливо, что Люцифер оказался изгнанным с небес: однажды он туда поднимется со всеми своими присными, тогда как Михаил (припомним, что в богомильской системе это одно из имен Иисуса) и его ангелы будут низвергнуты в вечное наказание: то же самое случиться с людьми, отказавшимися почитать Люцифера. Таковой являлась одна из фундаментальных статей веры Люцифериан; вот почему эти сектанты, встречаясь, приветствовали друг друга словами: «Подвергшийся несправедливости Люцифер тебя приветствует».

Второй пункт веры выражался в виде следующей дилеммы: «Если Мария оставалась девой после зачатия, то она породила ангела, но не человека; и если она явила в мир человека, то она не оставалась девой».

Месса для них только тщеславие; она не является ни полезной, ни значимой. Такой была еще одна из статей верования Сатаниан.

Соглашаясь в данном вопросе с Богомилами и Катарами, эти еретики отрицали реальное присутствие: они называли гостию имитированным Богом (Deum fictitium) . Они насмехались над крещением и соборованием, презирали брак, называемый ими juratum meretricium , а что касается таинства исповеди, то они его странно извращали, исповедуясь не священникам, но мирянам, объявляя обо всех своих грехах на общем собрании, а не один одному [1016]. Это почти то же самое, что делали Тамплиеры, которым дозволялось общее отпущение грехов: они шли даже дальше Люцифериан, ведь согласно 107 и 108 статьям обвинительного акта, подтвержденным показаниями во Флоренции, великий магистр, хотя и не был священником, заслушивал рыцарей на исповеди, присвоив себе право им отпускать даже не исповеданные грехи. Наконец, Люцифериане высмеивали Великий Пост, потребляя мясо весь его период, и работали даже в пасхальное время. Для них Римская церковь являлась церковью неверных: они отвергали ее обычаи и традиции.

Их мораль согласовывалась с их религиозными идеями. Бог не только никак не наказывает зло, совершаемое на земле, но он даже не ведает о нем. «Вот почему, – говорят разоблачители этих мерзких теорий, – они проводили свои собрания в подземных местах, называемых ими иносказательно пещерами покаяния, и там они предавались актам самого постыдного совокупления, pater cum filia, frater cum sorore ». Возможно, они полагали, что тело не в силах осквернить душу, и чтобы оно не творило, однажды достигнув духовной свободы, впредь не согрешит. Так объяснялось это странное верование, которое с ними связывают анналы Нойсса, что девственность не может утрачиваться на земле [1017]. Эту идею своеобразно выразила одна женщина из их секты, осужденная на костер, которая отвечала своим судьям: «Над землей я еще являюсь девственницей, но здесь в дольнем мире я ей предстаю очень мало». Добавим, чтобы восполнить картину морали Люцифериан, что они не имели другой заботы, кроме как о материальных благах, и мечтали лишь об обогащении, обращаясь с этой целью в своих молитвах к Люциферу» [1018].