Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 2

Находясь в Румынии, Щербачёв сохранял определенную автономию от тех политических процессов, которые происходили в России. В начале сентября он вызвал к себе генерала П.Н. Врангеля, опасаясь, что его могут арестовать по делу Корнилова. Как вспоминал Петр Николаевич: «Я не видел генерала Щербачёва с самого начала войны и нашел его значительно постаревшим и, видимо, сильно подавленным. Работа штаба лежала почти исключительно на начальнике штаба генерале Головине, умном и весьма талантливом офицере».

ПАХАЛЮК К., член Российской ассоциации историков Первой мировой войны, руководитель интернет-проекта «Герои Первой мировой»

Генерал Дмитрий Щербачев — был как раз одним из лучших генералов Первой мировой войны — и вероятно до войны он тоже был среди лучших генералов Русской императорской армии. Весь его жизненный путь — честное служение России и Престолу. Дворянин, семьянин, отличный офицер в мирное время, грамотный полководец в военное. Не заискивал и не лебезил перед Императором — а думаете, Государю нравились лизоблюды? Судя по тому, что Щербачев высказал несогласие с планами десантной операции на Босфор, но вместо удаления наоборот Император оценил его честность и дал звание генерала Свиты Его Императорского Величества — Николаю II нужны были именно такие генералы, он их искал, и если удавалось найти — приближал к себе. Для сравнения — когда Рычагов посмел высказать Сталину то, что думал — его расстреляли.

Из биографии Щербачева видно, что два виднейших военачальника незаслуженно возвысились благодаря его заслугам — и это сыграло страшную роль в судьбе России. Щербачев подавлял восстание в Кронштадте — но все лавры получил Иванов, и в феврале 1917 года он вместо того чтобы действовать — доехал до Царского села, сел и стал ждать приказов. Щербачев явно был более самостоятельным и по-хорошему настырным генералом. Наконец, именно Щербачев взял Львов — но лавры достались генералу Рузскому, что сыграло не менее страшную роль — генерал Рузский предал Его Императорское величество, отдав его в руки заговорщиков, а его штаб занимался организацией государственного переворота вместо того чтобы защищать Россию.

Но почему то лавры достались этим людям, не Щербачеву.

Причина мне думается вот в чем — Щербачев был неугоден обществу, потому что активно участвовал в подавлении революции 1905 года. Его считали палачом. А Ставка, включая и Николая Николаевича, Верховного Главнокомандующего на первом этапе войны — думала не только и не столько о защите России — сколько о собственном пиаре, о том, как они выглядят в глазах Общества. Вот вам еще одна истина страшней которой нету — к 1914 году на всех начальственных постах, включая и командные посты армии находились люди, которые думали не только о России, и руководствовались не только законом и присягой Государю — сколько думали о мнении общества и о том что оно подумает о тех или иных решениях. Общество — общалось с властью языком револьверов и бомб, немало людей действительно верных присяге было просто убито, а другие — научились принимать во внимание общественное мнение. Революция — так и не была подавлена окончательно, она затаилась и общество, в лице того же Гучкова или Милюкова или Терещенко — приобрели немалое влияние на ход событий, которое в упор не видит большинство современных историков. Власть уже не была самодержавной.

Государь Император был одним из тех, на кого общество могло влиять не во всем и не всегда — но и он вынужден был принимать мнение общества в расчет. Но когда он — вопреки мнению общества — снял дядю Николашу (а надо было повесить) — он сделал небезупречную ставку на Алексеева, хотя заметил и как-то возвысил и Щербачева. И не прогнал таких как Рузский — кого гнать надо было поганой метлой. Потом, когда Ему стало, в общем-то, все понятно и про Алексеева — он назначил лично ему знакомого Гурко, а не Юденича, Щербачева или беспредельно ему преданных Келлера или Безобразова. Видимо, и тут Государь решил лишний раз не ссориться с обществом.

Это и оказалось роковым.

8. Командующий Кавказским фронтом, Николай Николаевич Юденич. Полководец, не проигрывающий сражения

Мы не понимали, и сейчас не понимаем, для чего нам нужен был кавказский фронт. Все-таки мы европоцентричны. Кавказский фронт неизвестен, плохо изучен, в отличие от сражений на Западе — Кавказ мы совсем не знали тогда и не знаем сейчас. За что мы тогда боролись? За Царьград? А зачем он нам был нужен?

Приведу только два факта.

Первый — до двадцатых годов двадцатого же века — в Стамбуле (Константинополе) турки вовсе не составляли этническое большинство, большинство там составляли греки и армяне, если сложить их вместе. Точно так же — поселения греков были на берегах и Черного и Эгейского морей, там они составляли этническое большинство. Сегодняшнее положение Турции — а она сегодня мононациональна и монорелигиозна — это результат целой серии жестоких этнических чисток, предпринятых как младотурками, так и Ататюрком уже после войны (кстати за них так никто и не был наказан и Адольф Гитлер приводил их как пример возможной безнаказанности при массовом убийстве евреев). Геноцид армян был — но он был не единственным, было еще массовое убийство греков.

До поражения греков от Ататюрка — вопрос об интернационализации Стамбула по типу скажем Танжера рассматривался всерьез и основания к тому были. Так что — Стамбул вполне мог бы стать южной столицей Российской Империи, тем более что среди турок не все были националистами, и власть чужого царя могли бы принять, если бы тот не трогал их религию и их ценности. А Российская Империя была как раз терпима к исламу.

Второй — к лету 1917 года русская армия стояла всего лишь в ста километрах от Багдада. Это значило, что при послевоенном урегулировании мы могли рассчитывать на многое. Не только на Константинополь — курды, люто ненавидящие турок вполне могли попроситься под покровительство Белого Царя по образцу армян. А это значило, что мы получали огромные нефтяные запасы Мосула и выход к верховьям Тигра — то есть, морской путь к Персидскому заливу.

В Европе мы максимум могли рассчитывать на Краков, полный польскими рокошанами. Продвижения на Балканы, выхода к Салоникам — нам бы не дали, союзники костьми бы легли чтобы не дать нам доступа в Эгейское море.

Может еще получили бы польско-немецкую Силезию — как тогда в Берлине говорили, каждый второй уголовник в городе — оттуда. Для Берлина это было примерно как до 2014 года для Киева Донбасс.

Прорыв к южным морям нам мог обеспечить Юденич.

Из Википедии

Из дворян Минской губернии. Сын коллежского советника Николая Ивановича Юденича (1836–1892) и Агнии Никитичны Даль (1836 — после 1892).